Цена Огня. Дети Левиафана. Никита Киров

прикосновение не бросало в жар, но этот разговор должен быть серьёзным. Только о чём? Что нужно сказать? Для начала, что он уходит через два дня, а там будет видно.

      Она стояла у сарая. Людвиг на всякий случай понюхал рубашку и пошёл, чувствуя, как с каждым шагом уходит решимость. Ханна заметила его. Всё, назад дороги нет. Сердце пыталось разломить рёбра и выбраться наружу.

      Он откашлялся.

      – Тебя не было сегодня.

      – Отец запретил, – ответила она, чуть помявшись. Странно, Ульрих и раньше запрещал, но Ханна всё равно приходила.

      Вдруг она тоже нервничает и не знает, что сказать? Нет, бред какой-то.

      – Наверное, мы победили.

      – Все так говорят, – Ханна теребила ворот платья. – С твоей помощью.

      – Вы и сами молодцы, – Людвиг дёрнул губами, но улыбка не получилась.

      – Без тебя бы мы не справились. Вы пойдёте дальше?

      – Да, и я…

      Людвиг замолчал. Она пристально смотрела на него, будто ждала услышать что-то, что ей не придётся по вкусу.

      – Просто я, – продолжил он, перебирая слова. – Я хотел сказать, что мне тут понравилось, был рад с вами всеми познакомиться. И с тобой тоже, да… особенно с тобой.

      Он закрыл глаза от стыда, но, когда открыл, она всё так же смотрела.

      – А сейчас ты скажешь, что должен уехать, потому что тебя ведёт твой долг. Но однажды ты вернёшься и заберёшь меня, но сначала мне нужно раздвинуть перед тобой…

      – Нет! – вскрикнул Людвиг. – Нет, совсем нет, я… я другое хотел сказать.

      – Чтобы вы не говорили, у вас, мужиков, одно на…

      – Да постой! Я просто хотел… я не вернусь, никогда. Ещё два дня и я уеду навсегда. Да, это мой долг. Мы не говорили вчера и сегодня, но мне бы хотелось побыть с тобой, пока не уехал. Потому что мы больше не увидимся.

      – Заходишь с этой стороны, – Ханна усмехнулась. – Подавить на жалость и…

      – Нет, – Людвиг вытер горящее лицо. – Тут дело не в этом. В другом, – он вздохнул. – Я не знаю, как это сказать. Как же всё сложно. Эх… я совершил много плохого, и это не даёт мне покоя. Потому что всё вернётся ко мне и то, что я люблю, погибнет или я это возненавижу. Такова моя расплата за то, что совершил. Может быть, я погубил целый мир, не знаю, но свою жизнь я точно уничтожаю. Но вот эти дни… я спокоен. Я почти месяц боялся уснуть, но здесь я засыпаю. Мне не снятся сны с выстрелами, кровью и трупами, – он вытер глаз. – Может потому, что я хоть что-то сделал правильно. Но это не только моя заслуга. Я пришёл сказать спасибо. Видит Спаситель, вряд ли тебе попадался такой застенчивый идиот, как я, но мне нравились наши разговоры. Ты мне помогла. Вы все помогли. Больше, чем я вам.

      Людвиг отвернулся.

      – Да что я несу? Я совсем не то хотел сказать. Нет, опять не так… я хочу быть честным с тобой и с собой, поэтому и говорю, что думаю. Просто у меня в голове всегда такой бардак.

      Он сглотнул накопившуюся слюну, слишком громко. Ханна смотрела на него, не говоря ни слова. Похоже, в своей глупости он превзошёл сам себя.

      – Осталось всего два дня и мне бы хотелось провести их с тобой. В конце