АнтиБожественная комедия. Гектор Шульц

ничего надежнее пера и бумаги, – улыбнулся старик.

      – Нет ничего нежнее и теплее собственной руки, – понимающе улыбнулся я, но скис, когда Сеир гневно на меня посмотрел.

      – Допиздишься ты, – буркнул он, но кости мне ломать не стал. Только записал мое имя в свой фолиант.

      – А вам ругаться можно? – искренне удивился я.

      – Конечно. Мы же не ангелы. Тут своя атмосфера. В Аду моралистов нет, и все вещи называются своими именами. Если пиздец, то это воистину – пиздец. Отвечай на вопросы и не испытывай мое терпение.

      – Ладно. Задавайте.

      – Грехи?

      – Хуева туча, дружище.

      – Так, запишем. Рукоблудие, богохульство, чревоугодие, извращения, алкоголизм, издевательство над слабыми, хронический недоебизм.

      – А последнее разве грех? – уточнил я, массируя плечо, которое частично побаливало после удара Элигоса.

      – Грех, – грубо констатировал Сеир, записав полученную информацию. – Каким образом умер?

      – С крыши упал.

      – Так и запишем. Умер под действием пороков. Вероисповедание?

      – Атеист.

      – Это что? – нахмурился старик, повернувшись к скучающему Герцогу. Тот поковырялся в зубах длинным когтем и ответил:

      – Педераст-неверующий.

      – Эй! – оскорбился я. – Какой это педераст-неверующий?

      – Такой. Если атеист, то сразу попадаешь в когорту ущербных. Хипстеров, вейперов, атеистов, любителей бейсбола и блоггеров.

      – Не пойдет. Пишите – католик.

      – Серьезно? – спросил Сеир. – Католик?

      – Ага. Матушка у меня чистокровная полька. С детства мне католицизм прививала, да о Боге вещала. А потом начала ядом плеваться, когда я в комнате плакат Burzum повесил.

      – Ясно. Увлечения?

      – А мы точно в Аду, дяденька? – спросил я Герцога. Тот хмыкнул и промолчал. – Больше похоже на собеседование.

      – Отвечай, пиздюк злоебучий! – внезапно рявкнул старик. – Иначе я тебя так огуляю, что у тебя огулялка трещинами пойдет. Атеисты, мать вашу. Совсем распоясались!

      – Метал люблю. Музыку тяжелую, – обиженно надулся я. Все оказывалось невероятно реальным. Я в самом настоящем Аду, среди глупых и бесконечных вопросов. Еще и Сеиру не дает покоя моя задница. – Алкоголь, девчат любить, писечки их сладенькие, на гитаре играю в жанре «вегетарианский прогрессив дэткор».

      – Типичный музыкант. Сколько же вас в Ад попадает-то? Мрак просто. Что умеешь делать?

      – Готовить немного. Могу вам «Бичпакет столичный» замутить с майонезиком или пельменей сварить. На гитаре играю, как уже говорил. Могу немного столярничать, на уровне девятого класса. В компьютерах разбираюсь. Продавцом могу работать.

      – Записал, – старик, кряхтя, потянулся и кивнул Элигосу. – Забирай, друг. Очередная бесполезная душа.

      – Второй круг, Сеир?

      – Второй круг для начала. К Миносу.

      – Да, – глаза Герцога вновь замерцали красным от удовольствия. – Старый