Карамелька для двух боссов. Эве Лин

мне стало очень дурно, опять накатила тошнота, а тело начала сотрясать крупная дрожь. Из глаз полились слезы. Человек всегда спрашивает у Бога, когда что-то случается, почему это произошло с ним. Сейчас я тоже спрашиваю и задаю такой же вопрос. Но в ответ только молчание. Кое-как, все же успокоившись, я провалилась в сон.

      На следующее утро я встала с разбитой головой и ломотой во всем теле. Я уже испугалась, что у меня поднялась температура, достав из аптечки градусник, я измерила ее, и, к моему облегчению, температуры не было.

      Сейчас только заболеть мне не хватало.

      До того как выйти из комнаты, я прислушалась. Но, не услышав никаких мужских голосов, отодвинула защелку и потянула дверь на себя. Змея и правда не было, это я поняла по одиноко сидящей на кухне мачехе и пьющей кофе. Решила пока не подходить к ней, чтобы не портить себе настроения. Умывшись и надев одежду, мне все же пришлось зайти внутрь, чтобы хоть элементарно выпить чай, так как после вчерашнего мне сильно хотелось пить.

      – И тебе доброго утра, Лиза, – первой подала голос Елена, сказав с недовольным тоном. Ее явно задело мое молчание.

      – И вам не хворать, – съязвила я. И Лене это очень не понравилось.

      Она с грохотом поставила чашку на стол.

      – Не дерзи мне!

      Я промолчала, сосредоточившись на чае.

      – Знаешь, ко мне тут Змей приходил… – начала она, словно я вчера не слышала, каким образом тот заходил. – Спрашивал про долг… Я, конечно, сказала, что ты отдашь уже скоро, но у меня вопрос. Когда это «скоро»?

      Это было сказано так спокойно, как будто речь шла только о моих проблемах. А она тут просто почтальон.

      – Я не знаю, где достать такую крупную сумму.

      – Так узнай, – она взяла одну из тонких сигарет, чиркнула зажигалкой. Густой дым окутал маленькую кухню.

      Я сто раз просила ее не курить дома, но она как будто не слышала. Стало невыносимо, дышать было тяжело, и я поспешила открыть окно. В комнату сразу же ворвался декабрьский морозный воздух, и дышать стало намного легче.

      – Закрой! – крикнула она, съёжившись. – Мне холодно.

      – Не курите, и не будет холодно, – только и ответила я, даже не пошевелившись. Лучше свежий воздух, чем горький запах табака.

      Она только поморщилась, как от головной боли.

      – Так, когда будут деньги? – после минутного молчания спросила опять мачеха. – Что мне сказать Змею? Из последних сил его сдерживаю, собой, можно сказать, жертвую.

      После ее последних слов мне захотелось опять съязвить. Вчера я хорошо слышала, как она жертвует собой. В спальни моего отца. У этой женщины вообще нет ни грамма совести. Хотя была ли совесть раньше…

      – Не знаю, может, подскажете, где бы найти такую крупную сумму? У вас же так много связей, крутитесь как белка в колесе, – все же не смогла удержаться я.

      Женщина лишь закатила глаза, а потом опять затянулась, выдыхая, а потом ответила:

      – Не знаю, это не мои проблемы.

      – Это