Самый большой секрет. Андреа Лоренс

знаю. Сколько часов я провела в больнице с мамой, советовалась с ней. Эти разговоры отвлекали ее от лечения и грустных мыслей. Мы обсудили с ней все возможные варианты. Но я сразу решила сохранить ребенка. Он был единственным, что осталось от тебя. Мама уговаривала позвонить тебе. Она знала, что ей осталось немного, и переживала, как я буду одна. Ей казалось, ты женишься на мне, если узнаешь.

      – Так бы и произошло.

      Роуз повернулась и посмотрела ему прямо в глаза:

      – Знаю. Именно поэтому я и не сказала тебе.

      Ксандеру потребовалось какое-то время, чтобы обдумать эти слова.

      – Ты не хотела быть моей женой?

      – Конечно, хотела. И я хотела поехать с тобой в Вашингтон, но, видимо, не судьба. Тебе не следовало жениться на мне из-за ребенка. Тебя ждала другая жизнь. Посмотри, сколько ты сделал за эти годы. У тебя бы не было этого, если бы ты женился на мне.

      Ксандер хотел было возразить, но понял, что она права. Даже если Роуз переехала бы с ним в Вашингтон и им дали бы комнату в общежитии, закончить институт было бы непросто. Вся стипендия уходила бы не на книги, а на еду для ребенка, одежду и подгузники. Ему пришлось бы работать. Закончить институт, имея семью, он вряд ли смог бы.

      – Ты дождалась, пока у тебя не будет выбора, – сказал он наконец. – Что ж, момент и впрямь подходящий. Скоро предвыборная кампания, через два дня выходит моя книга. Когда мне совсем ни к чему скандалы, я узнаю такое!

      Он видел слезы в глазах Роуз и едва не потянулся к ней. Она утаила от него ребенка, но сделала это ради него. Пожертвовала мечтами и личной жизнью, чтобы самой воспитать Джои. Чтобы не ставить под угрозу карьеру Ксандера.

      – Но это может остаться тайной, – проговорила Роуз сквозь слезы. – Журналисты ни за что не пронюхают.

      – Возможно. По крайней мере, до окончания предвыборной кампании.

      – Слава богу… – Она закрыла лицо руками.

      Чем меньше людей знают правду, тем легче будет хранить секрет. Если уж Молли не в курсе, значит, это и впрямь тайна за семью печатями.

      – Кто знает, что я отец мальчика? – поинтересовался Ксандер.

      – Только ты и я. Конечно, брат догадался, хотя я не говорила ему открыто.

      – Что ты сказала остальным?

      – Я уехала в институт, а вернулась через два года с ребенком. Люди спрашивали, я отвечала, что влюбилась в местного разгильдяя. Он меня не любил и бросил, как только узнал о беременности. Все поверили. В то время были проблемы посерьезнее, чем отец моего ребенка.

      Ксандер нахмурился:

      – Проблемы, связанные с тобой?

      – Не совсем. Как говорится, это было давно и неправда.

      Как бы то ни было, не стоит вытягивать из Роуз все тайны в один вечер.

      – Неужели никто не заподозрил, что ребенок мой? – спросил он.

      – Ты удивишься, но мне никто не задавал лишних вопросов. Разве что Кристи Кларк из нашей школы. Она училась в том же институте. Как-то в магазине она заметила, что я беременна, и сразу спросила, не ты ли отец ребенка. Когда я ответила «нет», она сказала, что я дура, раз залетела от кого-то другого. Я хотела