Жемчуг цвета крови. Сергей Александрович Баталов

могу знать.

      – Дурак! Это не просто грязь, это мусор с обуви того, кто здесь лазил.

      – Так карликов на базе нет… Вроде.

      – Идиот… Кроме карликов ничего в голову не приходит?

      Тимон напряг упомянутую начальником часть тела и выдал:

      – Может, пацан какой? Их после того, как седьмой блок… В общем, много их сейчас тут шляется, десятка три. Беспризорники....

      В седьмом – семейном – блоке когда-то жил с родителями и Молот. В школу ходил. Нет теперь ни блока, ни школы… И родителей нет. Сидеть взаперти в тесной конуре изолятора для эвакуированных мальчишка не захотел – и выбрал вольную жизнь беспризорника. Вольную – но грязную и голодную.

      Все в жизни имеет свою цену…

      – Беспризорники… Пошарься-ка там повнимательнее, может следок еще какой отыщется.

      Магистраль, к счастью, в этом месте изгибалась под прямым углом, так что мальчика не могли заметить. Но двинуться с места он боялся, тут же услышат…

      Тимон долго сопел, выполняя указание начальника. Застревал, снова освобождался, негромко матерился… Молот стал было уже успокаиваться: даже до поворота верзиле не добраться. Значит, «спецы» рано или поздно уберутся отсюда. А беспризорников на базе пруд пруди, поди-ка вычисли, кто конкретно побывал в этой трубе, кто мог наложить руку на загадочный контейнер?

      – Есть! – гулкое эхо прокатилось по «магистрали». – Есть, шеф!

      – Что?

      – А на стенке вот! Что-то не то, думаю… Подышал на стенку-то – и видно сразу стало.

      – Да что видно-то?!

      Тимон ответил гордо, словно узрел на металлической стенке короба по меньшей мере свой портрет в форме краскомфлота второго ранга, при кортике и боевых наградах.

      – Ухо!

      – Какое, блядь, ухо?! Чье ухо?! – чуть не взвыл старшой. – Может, тебе яйца открутить, чтобы ухи не мерещились?!

      – Да натуральное ухо! Отпечаталось, значит… Я и не понял поначалу… А это точно ухо! К стене им кто-то прижимался! Долго, видать…

      Ну да, прижимался… Ухо Молота горело, как в огне, после клешни имперца. А холодный металл помог умерить боль.

      – Зачем прижимался? – недоумевал старшой.

      – Так подслушивал, ясное дело…

      – Подслушивал… – повторил старшой с сомнением. – Ладно, вылазь. Прошерстим беспризорников. Где они чаще всего собираются?

      – Да кто ж их знает…

      – Что-о-о?!

      – Виноват. Младоперуп Стален Краснов за ними приглядывает… Вроде. Разрешите уточнить?

      – Даю полчаса. Если щенок бросит контейнер в утилизатор… Тогда всем хана… Бегом, сука!

      Один из «спецов» тут же потопал прочь, – и впрямь бегом. Двое других уходили не спеша, о чем-то негромко переговаривались, пока привычный гул механизмов базы не поглотил и их шаги.

      …Истерзанный жизнью Молот долго еще боялся пошевелиться. Он уже знал, насколько взрослые бывают коварными и злыми, когда им что-то нужно. «Спецы» запросто могли устроить засаду на безвестного сироту. Например, снять свои громыхающие ботинки, тихонечко вернуться и выжидать, когда "дичь" рискнет