Путь наверх. Бессмертная. Елена Александровна Тимофеева

за морок застит ему глаза? Зачем он ищет вражды с нею? Она же дитя совсем ещё! И так судьба ей уготована, врагу не пожелаешь, и он, будто бесом одержимый, нет бы, уступить, как мудрый муж неразумному дитя…

      Ария повернулась к нему, уже овладевшая собой, спокойная, надменная, презрительная.

      – Ты за это не беспокойся, Феанор, – утешила она царя, – твоя честь не пострадает. Мне всё одно-едино, ты или кто другой, мне вы одинаково противны все, кобели блудливые.

      – Все? – усмехнулся дурашливо Феанор, и опять в голосе его появились тягучие, медовые нотки. – Все-все? – уточнил он, близко наклоняясь к ней. – И я?

      Ария захватила в горсть его бороду с колокольчиками в косичках, подтянула к себе и уверила:

      – Все! Но ты, Феанор, больше всех!

      Царь перехватил её тонкое запястье, хотел стиснуть до боли, проучить дерзкую девчонку, но пальцы, будто своей жизнью жили, отдельно от сознания; нежно погладили тонкую девичью руку. Она охнула и тот час же отпустила его бороду.

      – Значит, война? – протянул Феанор, улыбаясь. – Как скажешь, моя дорогая, как скажешь… – мягким, кошачьим движением повернулся на носках, шагнул к двери, отомкнул засов и вышел.

      Ария осталась одна. И вдруг острое, мучительное одиночество нахлынуло на неё, тоской сдавило сердце. Вспомнились слова Бессмертного: «Ты одна будешь в битве с Дагоном, и никого рядом». Так, пускай. Битву она выдержит. То, ради чего пришла она на эту Землю, она пройдёт достойно. Но и до битвы – одна, и после битвы – одна. Есть, правда, выбор – подчиниться прихоти царя. И он будет любить её, она не сомневалась. Покуда не наиграется. А потом забудет где-нибудь в полутёмной комнате дворца, как надоевшую куклу.

      «Нет!» – вслух сказала Ария. Вышла из комнаты, быстро миновала длинный коридор, террасу, спустилась вниз, потребовала коня привести и поехала к морю. Одна.

      Море неспокойно было. Ветер дул, гнал тугие лохматые волны, с разбегу разбивая их о скалы. Опять пошёл снег – редкий, крупный, тяжело налипал на корабельных перилах, на свёрнутых парусах. Девушка протянула руку, поймала снежинку на ладонь, но рассмотреть стрельчатые узоры не успела: снежинка растаяла.

      Она медленно поехала вдоль берега, далеко оставив позади себя крепостную стену, и остановилась, поняв, что нашла то, что искала. Вот то место, жертвенник Дагона.

      Гладкая отвесная серая скала, кольца с цепями врезаны в камень. Здесь морское чудовище утоляет свой голод. Ария подъехала ближе, взяла в руку обрывок цепи, увидела пятна ржавчины на ней. Их оставила невинная кровь мучеников; засыхая, проникая в железо, изъела его.

      Скала уходила в море. Царица спешилась, подошла к обрыву. Да, здесь глубоко, очень глубоко. И здесь она будет ждать Дагона вместе с обречёнными стать жертвой. И первый удар нанесёт, стоя на твёрдой земле. А потом примет битву в море.

      Взметнулась волна, окатила её с головой. Девушка встрепенулась, дыхание перехватило, так холодна была морская вода. Платье, платок насквозь промокли. Она облизнула соль с губ, всмотрелась вдаль. Ничего не увидела