Богиня. Оксана Закшевска

жевала ее вареники с грибами.

      – Ты меня пугаешь, доченька, такой зверский аппетит.

      – Я очень рада, что я дома. С тобой. Ем твою еду. Я люблю тебя.

      Мама отложила очередной вареник и посмотрела внимательно на Еву.

      – Ты в секту попала? Или наркотики? Скажи честно.

      – Нет, мамулечка, ты что, – улыбнулась Ева, заворачивая в мамин блинчик вареник, – просто я так скучала по тебе, по твоей еде, по твоей любви.

      – Что с тобой происходит? То ты пишешь мне, что хочешь покончить с собой, то прилетаешь вся в любви и благодати.

      – Мам, – проглатывая вареник, ответила Ева, – я так долго жила в невежестве, а сейчас у меня как будто глаза открываются. Прости меня, пожалуйста, за все, за то, что много лет причиняла тебе столько боли.

      Мама смотрела на дочь полными от удивления глазами. Что с ней? Она могла понять стриптиз, бордели, проституцию. Ее красивой эффектной дочери не могли дать другой судьбы. Но сейчас, что это?

      – Знаешь, после стольких метаний, после непринятия и нелюбви к себе я поняла, что нужно идти туда, где боль, где страх. Я послезавтра улечу в Индию. Думаю, что найду там ответы. Мам, ты не бойся, хуже, чем во Франции, со мной ничего не случится. Если меня не продали в рабство там, значит вряд ли продадут на женском ретрите в Мумбае, – засмеялась она.

      Да, у матери Евы все это время было неспокойно на сердце за младшую дочь. Но кто ее остановит в поиске приключений и поиске себя? Запрещать ей что-либо было бесполезно. Да и вряд ли она кого-то послушала бы. Ева стала финансово независимой, как только ее длинная стройная нога ступила на пол аэропорта Марселя. Да что там душой кривить, она высылала маме каждый месяц приличную сумму.

      Мама смотрела, как дочь заворачивает ее вареники в блин и уминает их за обе щеки со смехом.

      Почему я волнуюсь за нее? Она счастлива, живая, сидит здесь передо мной. Что чувствует мое материнское сердце? Стоит ли ее останавливать? Вопросы пролетали в ее голове сплошным потоком, но она не хотела задавать их дочери. Может, не хотела услышать ответы на них.