Повесть о граффах. Даша Клубук

как мост нависает над тропой. Телепат обратила в ее глаза свой сухой взгляд, и Ирвелин, вопреки ожиданиям, удалось немного расслабиться.

      В воспоминаниях мелькнули белоснежные углы камня, она медленно подходит к нему все ближе и ближе. Вокруг блуждают граффы, которых Ирвелин вниманием обошла; она не запомнила ни их лиц, ни цвета их нарядов. Мужской голос: к ней подошел Филипп. Она отвлеклась от Белого аурума и перевела взгляд на сломанный нос соседа… Картинка сменилась. Уменьшенная версия Филиппа несется с обледенелой горки. Ирвелин стоит наверху и весело кричит ему вслед; руки ее замерзли, а щеки раскраснелись. Дождавшись, когда Филипп уйдет с пути, Ирвелин с хохотом съехала за ним. Во дворе появился отец. Он позвал дочь домой с мягкой настойчивостью, как и всегда; для строгого родителя Емельян Баулин был слишком добродушен. Только ради него Ирвелин, с грустью попрощавшись с румяным Филиппом, отправилась домой – туда, где их ждала Агата Баулин, ее мама, которая отвечала в их семье за настойчивость строгую. Момент – и в хоровод воспоминаний пробралась гремучая пена водопадов, а следом – полупрозрачный дуб из библиотеки Филиппа. Как же Ирвелин скучала по чудесам, которые здесь, в Граффеории, считались обыденностью. Как, должно быть, скучает по чудесам ее отец, прозябающий сейчас в чужом краю…

      Серые глаза телепата продолжали считывать данные из ее головы. Внутренние часы Ирвелин подсказывали, что условная минута уже давно миновала. Она спиной ощущала напряжение остальных граффов, по галерее зашелестел едва различимый шепот. Ладони Ирвелин взмокли, мысли путались, но взгляд от телепата она не отводила. Кажется, собеседования ей не обойти. Что ж, этого стоило ожидать…

      – Вы свободны, – произнесла наконец телепат, чем удивила не только Ирвелин, но и большинство граффов за ее спиной, судя по их изумленным вздохам.

      Желтые плащи указали ей на лестницу и тут же потеряли к ней интерес. Искоса Ирвелин увидела вышедшую из очереди Миру. Осознав, что настала пора уходить, Ирвелин начала медленно спускаться; в ее ноги словно вату набили, поэтому путь от галереи до выхода оказался долгим. Снаружи она встретила с дюжину желтых плащей с рациями. Небо уже успело покрыться сумрачным туманом, а фонтанная площадь – полностью опустеть.

      У забора ждал Филипп. Ирвелин подошла к нему, и они простояли в молчании, наблюдая за стихийными передвижениями желтых плащей, пока из дворца не вышли Август и Мира. У обоих вид был изнуренный.

      – Нас отпустили, – сказал Август. – А того граффа, который стоял прямо за мной, – Альвэ, кажется? – отвели на собеседование. Ты как, Ирвелин? Долго же телепат тебя мурыжила. Я был уверен, что тебя вызовут в комнату для допроса. – Левитант остановился и почесал глаза. – Голова кружится, жуть.

      – Я тоже решила, что тебя уведут, – произнесла Мира. Несколько ее кудряшек выскочили из лакированного плена, и она тщетно пыталась их прибрать.

      Ирвелин лишь неясно промычала, и все четверо направились к проспекту Великого Ола. Каждый время от времени оглядывался на дворец, на окна второго этажа,