Фармацевт. Александр Санфиров

я же херов попаданец! – наконец, дошла до меня правда жизни, что-то долго я соображал, хотя прочитал за свою жизнь не одну сотню книжек с такими приключениями.

      – Скажите, какой сейчас год? – неожиданно охрипшим голосом спросил я.

      Георгий Георгиевич окинул меня заинтересованным взглядом и спросил:

      – Паренек, а ты вообще, что-нибудь помнишь? Расскажи немного о себе.

      Я задумался.

      О себе я мог рассказать много чего интересного. А вот о мальчишке, в котором сейчас нахожусь, не знаю абсолютно ничего.

      – Что, даже имя не помнишь? – спросил доктор, видя мои раздумья.

      Я отрицательно мотнул головой.

      – Ви… – сказал доктор. Видя, что я продолжаю тупо смотреть на него, он продолжил:

      – Викт…

      – Виктор, – сказал я, – Виктор Гребнев.

      И, замолк, почувствовав, как новые знания укладываются в моей памяти, в процессе чего снова отключился.

      Видимо без сознания я провалялся достаточно долго, не день и не два, потому, что у соседа справа, когда я открыл глаза, блоков уже не наблюдалось, зато гипса явно прибавилось.

      Но мне уже было не до него. Я разбирался с воспоминаниями прежнего хозяина этого тела. Увы, мальчишка умер. Момент смерти совпал с попаданием моей души, или еще какого-то нематериального образования в его мозг. И сейчас я являюсь его полным владельцем. Каким-то образом, моя память и память юноши смогли сосуществовать, и я сейчас вполне свободно пользуюсь ими обеими. Эх, в другой обстановке, я бы мог пофилософствовать со своими коллегами, начитавшимися Ясперса, и Гегеля. Но сейчас обстановка не располагала. Не с кем было размышлять об ощущениях собственного Я и вещи в себе.

      Сейчас моя мини задача состояла в том, чтобы не допустить очередную медсестру, вооруженную шприцом к своей заднице.

      Чувствовал я себя на удивление неплохо, лишь немного ломило затылок.

      Собравшись с духом, я уселся в кровати.

      – Эй, пацан, не вздумай вставать, – предупредил загипсованный сосед. – Если хочешь в туалет, позови санитарку, она утку подаст.

      Да, санитарку придется позвать, ибо звонков в палате не предусмотрено.

      Какие звонки в 1966 году.

      Голова закружилась, и пришлось снова улечься в кровать. Как раз подошла санитарка и со старческим ворчанием ловко подсунула мне утку.

      – Смотрю, оклемался ты паренек, – заметила она между делом. – А когда тебя привезли, говорили, не жилец. Литру крови с головы откачали.

      Я вздрогнул, в памяти моего предшественника хорошо запечатлелся момент, когда он со всего маху влетел головой в метлахскую плитку лестничной клетки.

      Санитарке я ничего не ответил, да она ответа и не ждала. Забрав утку, она двинулась к дверям.

      А я вновь пытался разобраться, что же произошло со мной, после танца с главбухом во время корпоратива. Но вместо воспоминаний на этом месте оставалась настоящая черная дыра.

      Похоже, наша мизансцена с Марьиванной в туалете, не оставила равнодушным кого-то из гостей и тот нанес мне, как пишут