Куда кого посеяла жизнь. Том VI. Романы. Василий Гурковский

остатки потолка и крыши вокруг неё, то увидели почти полностью сохранившуюся большую русскую печь, стоявшую на солидном, почти метровом основании, сложенном из камня -котельца и обложенного красным кирпичом. Кирпич был, судя по маркировке, производства местного кирпичного завода, которых по этой балке в царские времена, было несколько. Местные заводы, все принадлежащие раньше немцам-колонистам, производили кирпич и красную черепицу со всеми необходимыми аксессуарами. Продукция у них была высочайшего качества и пользовалась спросом во всем уезде. Печь, и её основание, было выложено на глиняном растворе, и разбирать их было несложно. Кирпич, пролежавший многие десятки лет, – был почти, как новый. Расстояние перевозки – не более пятисот метров, поэтому – за несколько часов, необходимое количество материала было выбрано, погружено и перевезено на участок соседа. Григорий даже хотел начинать выкладывать основания под цистерны, но солнце уже садилось, сил было отдано в этот день много, поэтому сосед сказал, что выкладкой оснований, займется завтра, а сейчас – давайте помоемся и поужинаем. Что они и сделали. Жена соседа приготовила отличный ужин, и они вчетвером (пришла жена Григория) хорошо посидели. Сосед отдал Григорию еще одну банку вина, добавил большую часть оставшейся закуски и на том они разошлись. На другой день основания были выложены, на цементном растворе, а к вечеру, – были установлены на места пустые цистерны, которые Григорий пообещал за ночь наполнить водой.

      Это была прелюдия к дальнейшим действиям наших героев.

      Глава вторая

      Когда разбирали основание под печь, Григорий обратил внимание на вмурованный в глину большой чугунный казан, грушевидной формы. Обычный казан, которые раньше были в каждом сельском доме, да и не только в сельском. Такие казаны делались под кухонные плиты. Плиты, чаще всего были чугунные, имели по две (или более) конфорки (отверстия); они(плиты), в не рабочем состоянии закрывались специальными чугунными же, кольцами, которые снимались, оставляя отверстие для доступа к огню, в зависимости от размеров казана, сковородки или кастрюли.

      Казан, который заметил Григорий, был на 12 литров. Размер, год выпуска, изготовитель, а при советской власти – и цена, выпукло отливались сразу, при изготовлении таких изделий, на верхней внешней поверхности. Он был залит каким-то раствором, крепким, как камень. Сосед оттолкнул его ногой, но Григорию стало жалко такую старинную посуду. Он внимательно осмотрел казан, убедился, что он целый, без трещин, и – погрузил его в машину, последним рейсом. Когда приехали на место, Григорий откатил казан к своей калитке, поставил его широким местом на землю, рядом с торчащим здесь же пеньком от спиленной акации, потом вынес со двора кусок доски, положил её сверху на пенек и казан, получилась скамейка. Правда, сидеть на ней было не совсем удобно, – казан был сантиметров на десять ниже пенька, ну это можно было выровнять, подставив что-нибудь со стороны казана. Григорий даже посидел