Ключ от твоего сердца. Эльвира Смелик

приподнял её вверх, вложил твёрдый стебель в Сонины пальцы и сам аккуратно сжал их, накрыв сверху своими, произнося негромко:

      – Держи. Это от всей души. Чтобы хоть как-то сгладить вину. – А потом спросил: – Тебя как зовут?

      – Соня, – до сих пор не отойдя от удивления и смятения, пробормотала она.

      Мэт довольно улыбнулся уголками губ, будто услышал что-то приятное. Или обрадовался, что она всё-таки с ним заговорила, а не послала, отхлестав этим самым цветком.

      – Сонь, прости, пожалуйста, – ещё раз повторил он, прижав ладонь к груди, к тому месту, где под кожей и рёбрами билось сердце, и заглядывая ей в глаза. – Реально, жутко неудобно, что так на тебя сорвался. До сих пор не по себе. – И, не дождавшись её ответа, страдальчески выгнув брови, воскликнул: – Ну что мне сделать, чтобы ты простила? У тебя там ничего не разбилось, не сломалось в рюкзаке? А то я готов компенсировать, всё, даже с процентами. Например, на ужин пригласить в качестве возмещения морального ущерба. Или, хочешь, буду каждое утро кофе приносить? Главное, чтобы ты больше на меня не обижалась.

      – Да зачем? – возразила она, замотала головой. – Не надо ничего компенсировать.

      Ей вполне хватало и его слов, когда они настолько искренни, наполнены эмоциями и истинным раскаянием. И розы.

      Соня даже на расстоянии чувствовала её сладковатый густой, но не душный аромат. И казалось, что цветок нежно-бархатистый на ощупь, тёплый и живой, как… ну, например, как кожа на щеке. И очень хотелось дотронуться до него пальцами. Или прижать. К собственной щеке.

      И пусть тёмно-бордовая роза в подарок – это довольно банально, но в каком-то случае она вполне может стать той самой единственной в мире розой. Да и не сделал Мэт ничего такого, чтобы затаить злобу и не простить. Не обманул, не подставил, не предал, не изменил.

      – Ничего страшного. С каждым может случиться. Не переживай так. Я не обижаюсь. И всё совершенно целое.

      Хотя ужин с ним Соню очень бы даже устроил. Но не в качестве моральной компенсации.

      – Честно не обижаешься? – пронзительно глядя в глаза, удостоверился Мэт, задумчиво наморщил лоб. – Тогда давай… я тебя… хотя бы домой отвезу. Ты ведь домой сейчас? А я на колёсах. А если откажешься, я буду считать, что ты меня так и не простила.

      Да простила она, давно простила. И поэтому не отказалась. Тем более, ей действительно не слишком-то хотелось вот так сразу с ним расставаться. Не то, чтобы уже в тот момент она в него втрескалась, но, похоже, оказалась на грани, на подходе, в паре шагов, и вот теперь думала, делать их или нет.

      Враки! Просто она немного поиграла в неопределённость, потому что само по себе предчувствие было волнительно-приятным. А на самом деле где-то в глубине души она прекрасно осознавала, что, конечно, сделает их. Можно сказать, уже сделала, когда согласилась на его предложение. И даже ожидала чего-то гораздо более значимого. Не обязательно прощального поцелуя – наверное, для него всё-таки ещё рановато – но хотя бы разговора о новой встрече.

      Но