Растяпа. Подруга для председателя. Анатолий Агарков

столе раздевалась. Блин, пропустили самый смак.

      Пяток оболдуев и одна раздолбайка! Я-то здесь лишний наверняка.

      А девушка на столе извивалась, приседала, виляя бедрами, сдвинув колени, трясла грудями и пышной гривой волос. Оттопыривала зад для шлепков парней и тут же стремительно убирала. Хоть фигурка была грузновата, но пластичности у неё не отнять.

      – Ну и как? – прокричал в ухо Железнов.

      – Нужна детальная экспертиза.

      Хозяин комнаты расхохотался.

      – Если хочешь дрочить, дрочи.

      И тут я к своему изумлению заметил, что брюки пацанов на полу, что прерывая хлопки в ладоши, они ещё делали возвратно-поступательные движения кулаками. Блин, извращенцы!

      – Или предпочитаешь интим на толчке? – сам Железнов мастурбировать не спешил.

      – В кровати, – буркнул я.

      Мне всегда почему-то казалось, что лишь в постели девушки бывают сами собой – без одежды, значит без понтов. А эта-то, смотри как выкаблучивается – ну, вылитая Мэрилин Монро.

      Наконец, танцовщица заметила новые действующие лица и послала нам воздушный поцелуй перламутровыми губами. Не прерывая эротических движений, она указала на те места, где, согласно законам анатомии, неиствовали в плену одежд наши мужские достоинства, и поманила пальцем, требуя их обнажить. Да, признаюсь, у меня была эрекция, но эту девку я не хотел. Просто не хотел, как кот не хочет помидоров. Не нужна мне её нагота, и дрочить на неё я не собирался. А эрекция? Дак у кого ж её не бывает в двадцать один с вершком лет?

      – Чё ты стесняешься? – Железнов уже скинул брюки и наяривал рядом правой рукой. – Здесь все свои.

      – Не могу, – отбоярился я. – Не приспособлен: у меня руки короткие, как у тираннозавра – не достают. А ты продолжай, у тебя получается – дрочи, пулемётчик, на синий платочек….

      И осёкся. Я вдруг понял, что мне хочется говорить и говорить, чтобы выдавить из себя чувства, вдруг накатившие от этой нелепой картины. Но нельзя было слабости давать воли.

      Голая девица на столе, словно валькирия на коне, нервно подрагивала ягодицами – парни стонали в унисон то ли от зрелища, то ли от рукодейства.

      Железнов толкнул меня в плечо:

      – Ну, чё ты как целка ломаешься?

      – Сил набираюсь. Слушай, а её трахнуть можно?

      – Не-а, вон её парень…

      – Так это студентка?!

      – А ты думал, шлюшка с вокзала?

      – Зачем она так?

      – Так весело же – Новый Год. Расслабься, служивый…. Или мало выпил? А может, зобнешь «косячок»?

      Я освободил лёгкие от воздуха почти со стоном, не в силах отвести взор – груди у девицы прыгали как мячики. Мужское достоинство моё ломило от тесноты, дрожали руки, подёргивались колени, но и мысль, не подвластная инстинктам, продолжала работать. Она подсказала мне, что наступил момент истины. Смотри, Толян, вот она, женщина – настоящая, какая она есть, без макияжа и одежд. Вся душа её в голом теле, весь смысл жизни в порабощении – прикажет, и доведённые до экстаза парни начнут отсасывать друг у друга. Вот он, апогей женской страсти – сделать из мужика