А единороги будут?. Ирина Смирнова

иногда с красивой резной отделкой. Но при этом чувствовалось в воздухе – «чистенько, но бедненько». Живущие здесь уже выбрались из лачуг, но еще не добрались до отдельно стоящих зданий. А некоторые и до отдельных домов тоже, – вот явно две семьи живут. Одна на первом, другая – на втором. Иначе, с чего бы им, выходя из одной двери, здороваться друг с другом и начинать обмениваться новостями?

      – Нам направо, леди.

      А вот на этой улице уже обитают люди побогаче. Это чувствуется… по тому же воздуху. Парфюм поутонченнее, что ли, не знаю. Мелкие, не сильно бросающиеся в глаза детали. Да и крупные тоже. Не бросающиеся. Телег тут нет в таком количестве, и чем дальше продвигаемся вглубь улицы, тем тише и спокойнее. На второй развилке (так тут назывались перекрестки) мы снова свернули.

      Этот город был явно более населенным чем тот, возле которого находилось поместье Тарнизо. Здесь не было отдельно стоящих домиков, окруженных маленькими садиками, не было заборчиков. Дома лепились друг к другу, а двери открывались сразу на тротуар. И в любой момент можно было получить по лбу, если кто–то вылетит из дома слишком стремительно.

      – Слушай, а содержимое ночных горшков… – начала я и вспомнила, что тут уже существует канализация. А то создается четкое ощущение средневекового города, а там ведь, по рассказам историков, все отходы выливали прямо на улицы.

      Рикиши вопросительно изогнул бровь:

      – Каких горшков, леди?

      – Не важно, это я наши города вспомнила. А мы пойдем потом на ярмарку?

      – Как пожелаете, леди, – судя по промелькнувшей улыбке, мой нетопырь был совсем не против. Значит, пойдем.

      – Заодно шпагу тебе купим, – вспомнила я.

      – Нет, леди, пока мне оружие не положено, – в голосе Рикиши прозвучала легкая печаль. – Разве что нож.

      – Почему? – мы снова свернули, в какой–то узенький пустой переулочек. Нет, сначала он был очень даже широким, пока еще шли дома богатой улицы. А потом стал потихоньку сужаться. Окна в окна, двери в двери. Тут не то, что телега, конь не проскачет. Мы вдвоем еле протиснулись.

      – Потому что статус благородной леди определяется по ее мужу, а вы пока не замужем.

      – Хм, – воспользовавшись тем, что мы едва могли протиснуться между стенами, я прижалась к Рикиши всем телом и тут же почувствовала его руки у себя на талии. – Ты столько потерял, став моим…

      – Ну что вы, леди, приобрел я гораздо больше, – губы Рикиши оказались так близко, что я чувствовала его теплое дыхание, и меня начало привычно познабливать. – Насыщаться только через секс у меня не получалось последние лет двести, точно.

      Вкрадчивый голос, низкий тембр, пробуждающий во мне все темные желания скопом, и, одновременно, зарождающееся внизу живота маленькое сладкое пушистое солнце, готовое согреть весь мир. И вдруг где–то на очень–очень заднем плане подсознания появилось серенькое пятнышко с плакатом «Дура, твои эмоции нагло жрут!». Я потрясла головой, пятнышко исчезло, осадочек остался.

      – А