Занудный препод. Каролина Дэй

myself (Я сомневаюсь во всех, кроме себя).

      Сокол снимает очки и внимательно глядит на меня серьезными зелеными глазами. Коленки начинают подкашиваться от этого взгляда. И он ни черта не серьезный, как я раньше думала. Он хищный. Опасный. Готовый растерзать за длинный язык. А если реально так сделает? Нет! Нельзя отступать, Яна. Давай, собери всю волю в кулак и вперед!

      – Why? In which ways do you think you are different from us? You are just a snob. (И почему же? Чем же таким вы от нас отличаетесь? Вы просто сноб).

      По аудитории проходится легкий смешок с левого до правого конца кабинета и моментально угасает, как только мужчина окидывает всех хмурым взглядом.

      – Why do you think so? (Почему вы так думаете?).

      – You love yourself too much. You look at others with disdain. Why should I think otherwise? (Вы очень любите себя. Смотрите на остальных с пренебрежением. Почему я должна думать иначе?).

      Вот теперь в кабинете тихо. Прям до мурашек по коже. Даже писк розеток слышен. Все вокруг молчат, мы с Соколом тоже молчим, друг от друга глаз не отводим. На его безочкастом лице никаких признаком эмоций, а на моем… Да я визжать готова от радости. С ним еще никто так не разговаривал во время пары, все только мямлили про себя и глаза в стол уставляли. Но я смелая. Я молодец. Я…

      – Неплохо, – хмыкает уже на русском Феликс Владимирович. – Можно и лучше.

      Что? Можно и лучше? Да я ответила быстрее, чем вся группа! Даже быстрее Саши, хотя его английский тоже неплох. Я все лето практиковала язык с ребятами в сети, изучала новые просторы и повышала уровень, а он говорит, что можно получше? А он реально хищная птица, права была Гера. Только этот педант не учел, что я тоже не синичка в чужих руках.

      Вся эйфория от достойного ответа в миг улетучивается куда-то далеко от меня. Может, в сторону женского туалета и в этот самым момент смывается в унитаз, может, в облака. Плевать. Одной фразой Сокол испортил настрой. Нашел слабое место, чертов зануда!

      – Тунеядцева, вам джинсы коротковаты, – грозный возглас Сокола вытаскивает меня из размышлений.

      – Нет, в самый раз. Они совсем новые.

      – Тогда почему у вас щиколотки видны, как у девочки-переростка?

      По партам снова пробегает смешок и снова гаснет через пару секунд. Только мне совсем не смешно. Хочется рукой голову пробить от таких замечаний. Шутник, блин.

      – Купите себе новые джинсы и не приходите в таком виде ко мне на занятия. Поехали дальше…

      Он что, совсем за модой не следит? Я этого хищника чертового только за глаза занудой звала. Не думала ж я, что он на самом деле им является. Что я там говорила о веселой университетской жизни?

      Фух! Наконец-то звонок. Только никто не спешит вставать, пока от педанта не звучит строгое:

      – Свободны.

      Даже не сказал, а приказал, как офицер своим солдатам. Парни в армии, наверное, сейчас икают без остановки.

      – Аж на душе легче стало, – замечает Гера, когда мы покидаем аудиторию с Сашей и Димой.

      – Согласна. Будто гора с плеч упала.

      – Да ладно вам, девочки, он просто чересчур строг, – говорит Сашка.

      – Просто к тебе он не придирался по поводу и без, – парирует Гера.

      Шагаем вчетвером вдоль пустынного коридора, поднимаемся сначала на четвертый этаж, затем спускаемся по другой лестнице до