Дневник из преисподней. Ирина Гордеева

со мной своей властью, лишил меня этого пути. Он подарил мне цель, придал смысл моей жизни, и мне не пришлось идти к ней босыми стопами по раскаленным углям. Мне даже показалось, что Дэниэль испытал какое-то облегчение, поделив свою власть между нами. И сейчас я думаю, что именно Дэниэль сделал за меня выбор, который мне предстоял, который мог быть совершенно иным.

      Шестым чувством, почти интуитивно он понял, что мы очень похожи в одном – мы оба не способны предать доверие, не способны на предательство, в чем бы оно ни заключалось. И для меня, как и для него, преданность была не просто словом, а образом жизни. Дэниэль сделал очень простой, но гениальный ход в этой игре. Он сделал меня частью своей семьи. Он сам стал для меня семьей, и моя преданность автоматически распространилась и на него.

      Покинув зал приемов, принц Дэниэль направился в свой рабочий кабинет, и я последовала за ним, чувствуя определенную растерянность. Героями и правителями не становятся за одно мгновение, ибо подлинное величие заключается не в статусе человека, а в его делах. Даже малое действие, совершенное нами в целях восстановления истины и справедливости, и есть настоящее величие. Истинная цель нашей жизни – не в достижении власти и почета, а в хороших и правильных делах. И совершенно неважно, действуем мы во имя нашего Бога или человеческих законов, но очень важно соблюдать границы божественной воли и человеческой морали. Без понимания огромной ответственности за судьбы других людей нет истинного правителя. И я не могла не понимать, что никогда не смогу стать равной принцу Дэниэлю, ибо не только не была готова к ответственности, которую он возложил на меня, но и боялась ее безумно.

      Когда принц Дэниэль остановился возле дверей кабинета, я чуть не налетела на него, но он успел обернуться и придержать меня за плечи. Я снова увидела прежнего Дэниэля, словно он сбросил свою маску правителя. Мне еще предстояло привыкнуть к его способности жить двумя совершенно разными жизнями одновременно, но Дэниэль без маски принца нравился мне намного больше. И в глубине души я не могла не признать, что порою тоже была вынуждена играть отведенную или навязанную мне роль. Игра была способом выживания в окружающем меня мире – достаточно жестоком и способном поглотить мою уязвимую и открытую душу, и даже уничтожить ее без причины. Желающих бросить камень не нужно было искать, они всегда находились сами.

      Перемены, происходящие с внешностью принца каждый раз, когда он надевал маску правителя, казались мне совершенно естественными. Но также следовало признать, что я была напугана произошедшими событиями и его решением, и испытывала смешанные чувства, неожиданно осознав всю реальность происходящего. Меня сознательно втягивали в игру двух правителей, подталкивали меня, требовали незамедлительных перемен, а я не успевала за ними.

      Только сейчас по прошествии многих лет я понимаю, что принц Дэниэль был прав, определив мое положение ясно и недвусмысленно, предоставив мне независимость и одновременно взвалив на меня груз