Инвазия. Оскал Тьмы. Юрий Кривенцев

тишина не пугает, наоборот – умиротворяет, ласкает утомленные чувства.

      Ее переполняет какая-то легкость, восхитительная уверенность в совершенной независимости от материального, косного. Противоречивые приятно-жутковатые чувства. Она бросает взгляд на собственное тело и… замирает от восторга – его нет, сейчас она – лишь бесплотный сгусток сознания-духа, ничего более.

      «Но почему я мерзну, если нет плоти? Странно».

      Легким усилием воли она начинает путь, движется по замысловатому естественному лабиринту, все ниже, ниже… вправо, влево, опять влево…

      Еще один поворот, и вдруг… странница оказывается в небольшом, поразительно красивом гроте. Его тяжелый свод и стены исполнены ребристыми выступами влажного камня темно-кровавого оттенка, усыпанного точечными вкраплениям сверкающего кварца (откуда-то извне приходит мысль: «как звездное небо на заре творения»), а покатое дно пещеры украшает идеально круглая сверкающая линза озерца тяжелой, абсолютно неподвижной ртути.

      Что-то извне…

      Всем своим существом она чувствует некую чуждую природную силу, полную торжественности и в то же время какой-то пугающей неумолимости.

      Словно в магический кристалл, она глядит в зеркальную гладь. Танец металлических бликов на поверхности завораживает, гипнотизирует, он замирает на миг, и вдруг трансформируется в ее собственное отражение, то, что из плоти. Сколько раз она видела это в зеркале, вроде бы все на месте, но… что-то не так.

      «Подмена!» – она задыхается от омерзения и шипит:

      – Кто ты?

      Голос, неожиданно низкий, неживой:

      – Я то, что в тебе и вне тебя, то, чего нет, и что было всегда.

      – Не понимаю.

      – Этого и не требуется.

      – Чего ты хочешь?

      – Гармонии.

      – А я тут причем? Что происходит? Не хочу! Верни меня назад!

      Лик отражения подрагивает, будто смеется:

      – Поздно. Неприемлемо. Ты уже иная, прозревшая. Семя проросло, скоро принесет плоды…

      – Ты о чем? Объясни толком.

      – Не торопись. Время ответит.

      Еще мгновение, и образ смазывается, рассыпается искрами, преображаясь в нечто иное. Морок оживает, расцветая яркими красочными деталями. Еще мгновение, и она будто погружается в уже знакомую неприветливую вселенную огня и боли.

      Там, вдали, сквозь тяжелую мглу токсичных испарений смотрит на нее огромный глаз медового цвета с узкой вертикальной щелкой зрачка. Она уже видела его. Где?

      Ритмичная дрожь земли неожиданно приятна, вибрация успокаивает, ласкает чувства… Сквозь обволакивающую муть блаженства вдруг проклевывается мысль-откровение: «Так это же… Он мурлычет, этот мир…»

      Вспышка…

      2

      Достаточно секунды, чтобы понять: это уже не сон, не видение. Грубая реальность сжимает странницу по призрачным мирам в своих суровых объятиях. Да, она снова имеет собственное тело,