Натурщица. Силина Чаплина

чему я? Ох, Аннушка, если бы он не встретил эту девушку.

      Анна. Тот, кто познакомил их, явно бездушный.

      Виктор. Ч-что же так? Р-разве можно говорить т-такое?

      Анна. Мартина играет с ним от скучной жизни. А чувствительная натура Павла ломается на части. Неужели он так сильно в нее влюблен? В ней кроме красоты и ничего. (Анна садиться на стул и вздыхает.) А, может, только это ему и нужно?

      Виктор. А за что же ты в него влюблена?

      Анна прячет лицо в ладони и плачет. Виктор гладит ее по спине.

      Анна. Это так заметно? А он все не замечает… почему же он не выходит из моих мыслей?

      Виктор. Любовь – тяжелое бремя. А в этих стенах все так глупо вышло!

      Анна. Как стара моя трагедия. О, Виктор, я так давно люблю его, забочусь, поддерживаю. Я всегда рядом. Он даже писал мои портреты, но и это не вдохновило его –

      я для него не любовь и не муза. А Мартина просто «смеялась как-то так, особенно, как смеяться не могут другие» и все. (Анна встает, хватает Виктора за ворот рубашки.) Может, ты поговоришь с ним, Виктор?

      Виктор молчит. Он обнимает Анну. Так они стоят, пока не вбегает Павел. Он не обращает внимание на Виктора и Анну.

      Павел. Я знаю, что я еще не дописал, но я придумал новый потрет Мартины, только представьте: полумрак, Мартина в тонком, богато исписанном платье. Его желтый цвет, такой яркий, что позавидует Винсент, кричит из темноты, зовет, желая отвлечь внимание от покатых плеч и дивной шеи, а с ее плотно сжатых губ вот-вот сорвутся великие слова, как журчащая чистая речка. (Павел не замечает, что Анна и Виктор ушли.) И тогда весь мир озарится ее светом. Весь мир станет ее телом. И больше ничего не будет на этой картине: только она, свет и тьма.

      Сцена вторая

      Павел ходит по комнате из стороны в сторону, его трясет. Он хочет закурить, но ничего не выходит. Как только заходит Мартина, Павел кидается к ней, сжимает ее плечи. Мартина пытается оттолкнуть его.

      Мартина. Ты пьян?

      Павел. Нет, что ты!

      Мартина. Мне больно!

      Павел. Прости. (Он берет ее руку и целует.)

      Мартина отходит и вытирает руку о драпировку. Павел старательно смотрит в другую сторону.

      Мартина. Ты снова куришь? Ты же знаешь, я не люблю, когда курят!

      Павел. Прости меня, Мартина. День выдался трудный и я…

      Мартина. Меня не волнует почему, глупый ты, меня волнует сам факт.

      Павел (набирает побольше воздуха). Анна говорила, что скоро в городе праздник. Будут музыка, танцы, обещают солнце. Послушай, что мы все в квартире сидим? Тут сыро и, надо сказать, скучно для такой, как Ты.

      Мартина. И что мне с того?

      Павел. Давай сходим на праздник, и я нарисую тебя там, самую прекрасною во всей толпе! Венера не выйдет из воды, девушка с сережкой смущенно отвернется, мадонна перестанет улыбаться. А потом… потом мы потанцуем, вместе, под любую музыку. Может на набережной? Будет прекрасно. Точно, так и будет, Мартина. И я нарисую твой другой портрет, предавать: ты, свет и…

      Мартина.