Надежда Феникса. Марина Эльденберт

сила.

      Губы мужчины дрогнули, словно он собирался улыбнуться, но потом в темной, насыщенной синеве его глаз мелькнуло нечто иное. Нечто совершенно незнакомое и, я бы сказала, пугающее. Что-то похожее я почувствовала сегодня рядом с его братом, но, от этого текучего взгляда, вновь прокатившегося по мне как самая непристойная ласка – гораздо острее.

      – Пойдемте, Надежда, – он протянул мне руку.

      – Куда? – Моя рука не хотела даваться его.

      – В библиотеку, разумеется. Лично выберу для вас книги, чтобы вы могли утолить свое… любопытство.

      Замковая библиотека оказывается таких размеров, что мне приходится задрать голову, чтобы увидеть весь зал. Такое раньше я только в фантастических фильмах видела! Ну или на картинках, в нашем мире тоже есть очень большие библиотеки. В детстве я очень любила читать, и это у меня тоже от бабушки. Помимо любви к чтению, она привила мне еще и любовь к письму, и к счету, так что в школу я пошла полностью подготовленной. При этом она ни словом не обмолвилась ни о моем (нашем с сестрами) даре, ни о моем голосе!

      Стоит только об этом вспомнить, как настроение стремительно портится, и, чтобы оно не испортилось окончательно, я все свое внимание бросаю на зал. Просторный, в несколько ярусов, с высокими сводчатыми потолками. Полки блестят от полировки, пахнет свежим деревом, немножечко лаком и книгами. Теми самыми, которые с бумажными страницами, которые шелестят.

      У нас в квартире особо негде было собирать библиотеку, но небольшой шкафчик все же был. Во всю стену. Именно в бабушкиной комнате. Почему меня это абсолютно не удивляет?

      Пока я рассматриваю тяжелые винного цвета портьеры, сейчас раздвинутые, высокие стены, мебель в тон кремовым обоям – ореховое дерево, Феникс прикрывает глаза, а потом щелкает пальцами, и с полки с шелестом страниц соскальзывает первая книга. Затем вторая, третья, четвертая и пятая. Они слетаются с разных концов зала в его руки, как птицы, и теперь я абсолютно не удивляюсь, что в библиотеке нет ни массивных лестниц на колесиках, ни даже подставок, чтобы забраться повыше.

      – Ваша информация, – император приближается к ближайшему столу и складывает книги стопкой. Последняя остается в его руках, я едва бросаю взгляд на обложку, где непонятная вязь вдруг начинает складываться в понятные мне слова. При этом остается той самой вязью, и я снова вспоминаю, что алые сирин вроде как полиглоты полиглотов. У нас в ДНК прописано, что мы знаем все языки.

      Не уверена, что Виорган говорил что-то про ДНК, но…

      – Ваша главная книга, – Феникс протягивает ее мне, я автоматически принимаю, и меня прошивает током. Тем самым странным током прикосновения его руки, от которого пальцы раскаляются, а следом за ними раскаляюсь я. Мгновение – и это ощущение перерастает в знакомое раскрывающееся в груди солнце, а в темно-синих глазах словно вспыхивает их отражение – солнечно-звездные искры.

      На миг, потом его взгляд снова темнеет, он первым отпускает книгу.

      – Когда закончите, Надежда, вам достаточно будет позвонить. – На столе, рядом