Изгнание Александроса. Александр Мирлюнди

человек жил примерно за две тысячи лет до Потопа, и был так наполнен Любовью к ближнему, что был готов отдать за него свою жизнь. Он пришел с толпой больных людей к императору, человеку, державшему в несвободе других людей, указал на эту толпу и сказал: «Вот настоящее сокровище, а не то, что цените вы!». За эти слова Лаврентия испекли на раскалённой решётке, словно рыбешку.

      В тот день мы не смогли заняться любовью.

      Из залива Лаврентия мы не спеша вошли в пролив Лаврентия. Гуляли по удивительному и величественному городу Квебеку, где многие говорили на французском языке, привезенного с нашего континента очень давно и совершенно у нас забытого. Плавали над затопленной Оттавой, частично затопленными Монреалем и Торонто. Мы никуда не спешили. Нам некуда было спешить. Через Онтарио поплыли в Эри по Ниагарскому проливу над подводными уступами, которые когда-то были водопадом. Потом из Эри в Гурон и Мичиган, с яблочными садами на дне, которые не произвели на нас никакого впечатления. Затем на юг, по широкому Миссисипскому проливу. Каждый день мы открывали для себя одного из так называемых «святых». Святая София с дочками, которым отрубили головы, Евстафий, испеченный в медном быке, святая Агата с отрезанной грудью. Что вело этих людей, веривших в так называемого Бога, готовых умереть как за него, так и за своего ближнего? Где в это нечеловеческое время они брали любовь такой силы? Откуда?

      Под каждой из страниц со святыми стояли даты предыдущих посещений. Почти все они были до рождения наших родителей. Мы знали кусочки истории Греции за три тысячи лет до Потопа, а про такой период, как «христианство» не знали ничего.

      Через некоторое время сюэкль выслал нам сообщения, в которых посоветовал нам не перегружать себя подобной информацией о людях раннего христианского периода, так как слишком большое её количество «может утомить, и негативно повлиять на наше не до конца сформировавшиеся мировоззрение и жизненную позицию современного человека».

      А ещё через некоторое время у нас появились новые друзья.

      Проплывая со скоростью жука-плавунца возле города Луиса, мы с Юзей с удивлением обнаружили, что кто-то плывёт медленнее нас. Причем медленнее едва ли не в двое.

      Такого старого геликоптера я никогда не видел. Точнее, видел, но очень давно. Пару раз, не больше. Он даже вроде и геликоптером не называется. На таком, думаю, и на километр не поднимешься. Какая-то овальная картофелина медленно-медленно волочилась по дну, поднимая вокруг себя небольшие облачка тёмного ила.

      Кто это, плывущие медленнее нас с Юзи?

      Я нажал значок приветствия этим людям. Без желания познакомиться. Через некоторое время поприветствовали и нас с Юзи, и тут же пришло приглашение выйти на связь. Мы приняли приглашение. Раздался щелчок, и перед нами всплыло голографическое изображение. Молодой человек, с длинными, очень длинными волосами, будто стекавших с его небольшой головы словно водоросли, обнимал двух