Игра проклятий. В заложниках интриг. Адриана Максимова

спросил трактирщик.

      – Нет, у нас все уже есть, – Бальтазар глупо улыбнулся. – Как тебя зовут, добрый человек?

      – Рауль, господин, – слегка поклонившись, сказал трактирщик.

      – Я запомню, – пообещал Бальтазар и снова хлопнул его по плечу. Тот попятился, и выскользнув из комнаты, прикрыл за собой дверь.

      С облегчением вздохнув, Бальтазар подошел к окну и распахнул его. Холодные капли дождя кольнули ему лицо. Он растер их пальцами по коже. Ночная сырость тут же поползла по его рукам, проникая под одежду. Он поежился, но окно не закрыл. Бросил взгляд на храпящего вовсю Джулиана и стал обдумывать то, что он ему рассказал.

      Ранение, которое получил Джулиан, было магическим. Границы Аталаксии охранялись не только военными гарнизонами, но и магическими ловушками. Касталийцы, которые все чаще старались прорваться на территорию Аталаксии, использовали чародеев-драммарцев. От их магии и пострадал Джулиан, когда небольшой отряд прорвался через защиту. Нескольких нарушителей удалось поймать, но, едва оказавшись в гарнизоне, они один за другим испустили дух, оставив дознавателей ни с чем. Это были странные смерти, словно кто-то взял и заставил сердца лазутчиков остановиться. Случившееся вызвало ропот среди солдат и породило тревогу, от которой не смогли избавить даже военные чародеи, способные унять любое беспокойное состояние.

      Джулиан признался Бальтазару, что это проникновение показалось им странным. Во время нападения он видел плотный пчелиный рой, похожий на облако тьмы, который проплыл мимо, пока они охотились за лазутчиками. Он отправился проверить, что это было, но не нашел ничего подозрительного, а когда собрался возвращаться, что-то ударило его в грудь и огнем расползлось по телу. Он потерял сознание и пришел в себя только через неделю. Долго не мог шевельнуть ни рукой, ни ногой, не чувствовал магию. Когда он немного пришел в себя, его отправили в Шиоронию. Перед тем как Джулиан уехал, другой чародей признался ему, что видел то же, что и он: пчелиный рой.

      Все это вызвало у Бальтазара беспокойство. Он думал о том, что драммарцы могли таким образом провести касталийцев через границу. Пару раз подобные прецеденты уже были, что ухудшило и без того сложные отношения между соседями. После убийства короля Козимо Третьего Дронта касталийским наемником между Аталаксией и Касталией вспыхнула война. Драммар, который не желал участвовать в конфликте, стал перевалочным пунктом для войск. Молодая королева Давия не скрывала своего недовольства, что добавляло еще больше хвороста в и без того полыхающий костер войны. Она не желала, чтобы по ее земле ходили чужие войска, и всячески вредила им. Иногда военные потери от ее действий были больше, чем во время боя. Но воевать с ней ни одна из сторон не решилась, опасаясь того, что может случиться: тьма поднимется, и с нею никто не совладает.

      И король, и первый лорд хотели переманить Драммар на свою сторону, но Давия, боясь того, что ее решение оскорбит предков и поднимет тьму, сохранила нейтралитет. Хотя теперь понятно, что только сделала вид.

      Война, продлившаяся три года, закончилась