Игра проклятий. В заложниках интриг. Адриана Максимова

неудачными. Она не могла настроиться на частоту регенерации, все время сбивалась. Ведьма вспомнила, как превратила порез на щеке в синяк, и вздохнула, поняв, сколько предстоит работы, чтобы подняться на третий уровень. Вот если бы ей немного поучиться у этого чародея…Кордия еще раз глянула на него и подумала, что сперва понаблюдает за ним, а потом, возможно, попросит дать ей несколько уроков.

      – Неплохо! – громко сказала Грета, окинув Джулиана суровым взглядом. – Пожалуй, вы нам подходите.

      – Пожалуй, я слышу в вашем голосе зависть! – улыбнулся Джулиан. Грета ничего не сказала. Развернулась и направилась к выходу, но прежде, чем за ней закрылась дверь, из носа целителя полилась кровь.

      – Кажется, она дала вам по носу за самодовольство! – рассмеялась Кордия и протянула Джулиану платок. Она не понимала, почему Грета так сурово с ним обошлась. Ей подумалось, что они могли быть знакомы раньше и у них свои счеты.

      – Я запомню, что с ней нельзя шутить, – пообещал Джулиан, приведя свой нос в порядок. Кордия сделала книксен и направилась к выходу. Ей пришла в голову идея, и она захотела ее немедленно осуществить.

      Найти Леона Бартона оказалось не так сложно, как предположила Кордия. Слуги сказали, что проводили его утром в королевскую оранжерею и он до сих пор оттуда не вернулся. Даже здесь он не изменял своим слабостям: – продолжал исследовать растения. Он был одержим ими, что в свое время пугало девушку и заставляло считать юношу странным и скучным. Его комната была завалена книгами с описанием редких цветов и трав. В каждой книге находились засушенная травинка, листик или цветок, а порой и все сразу. Увлечение сына совершенно не радовало его отца, Стефана Бартона, мечтавшего видеть в нем видного политика и своего приемника. Политик из Леона не получался: он мгновенно тупел, начинал краснеть и нести чушь, отчего отец испытывал дикий стыд за его поведение. Отчаянно пытаясь угодить, он выглядел еще более нелепо.

      Войдя в оранжерею, Кордия сразу увидела Леона. Он стоял на коленях возле невзрачного цветка с тонкими грязно-зелеными листьями, похожими на иглы, наверняка что-то очень редкое. Только занявшись магией, она поняла, как могли бы ей быть пригодиться знания Леона, и часто вспоминала о нем.

      – Леон! – тихо позвала Кордия. Молодой человек вздрогнул и обернулся. Недоверчиво захлопал глазами и неуклюже поднялся на ноги.

      – Никандра… – шагнув к ней, проговорил Леон. Сгреб ее в охапку, прижимаясь щекой к ее скуле. От него пахло землей и осенними листьями. Кордия осторожно обняла его в ответ. Они вместе выросли, Леон был старше ее на пару лет. Он часто искал ее общества, чтобы рассказать что-то новое о растениях, а она изобретала причины, чтобы сбежать от него. Однажды Леон поцеловал ее. Это было так робко и скомканно, что Кордия растерялась и ответила. За этим делом их застал учитель танцев, и поцелуй стал главным событием недели. Кордии пришлось долго объясняться с отцом, который так и не поверил, что между ними ничего нет. – Я так рад, что ты жива!

      – И я этому рада, –