Его маленькое (не) счастье. Наталья Шагаева

пекла? – спрашивает, закрывая ноутбук и освобождая стол. Сдался.

      – Нет.

      – А кто?

      – А допустить мысль, что я сама? – открываю упаковку чая, опуская пакетики в кружки.

      – Тогда я воздержусь, – ухмыляется гад. Он в курсе моих «выдающихся» кулинарных способностей.

      – Да купила я его, – наигранно обиженно выдаю я и завариваю чай.

      – Папа! – в палату вбегает Лерка и кидается к Платону, обнимая. – Алиса, – замечает меня и идет обниматься ко мне. Мы дружим, но видимся редко. Марьяна против нашего общения.

      – Ну конечно, где ей ещё быть, – фыркает Марьяна, проходя в палату и стреляя в меня злыми глазами.

      Я понимаю, что женщина всегда должна выглядеть хорошо, но вот приходить в больницу на шпильках и в кожаных штанах, обтягивающих зад, – как-то слишком. Игнорирую ее, поправляя Лере ободок.

      – Привет, дорогой, – Марьяна оставляет сумку на кровати, подходит к Платону и целует его в щеку, а он приобнимает ее за талию. – Ну как ты? – так участливо спрашивает она, что меня начинает тошнить.

      Марьяна вдруг резко выпрямляется, переводит на меня убийственный взгляд, всматривается, а потом нервно вынимает из сумки влажную салфетку и кидает ее Платону.

      – Блеск сотри! – указывает на щеку, в то место, куда я его поцеловала. – А ты выйди из палаты, – тычет в меня своим острым маникюром. – Мне нужно поговорить с мужем, – приказывает мне, как собачке. Перевожу вопросительный взгляд на Платона. Надо было ей явиться и испортить нам обед.

      – Алиса, возьми Леру и погуляйте в сквере при больнице, – спокойно просит меня Платон.

      – Не отпущу я с ней свою дочь! – возмущается Марьяна.

      – Идите, – с нажимом говорит мне Платон.

      Я с язвительной улыбочкой беру за руку Леру и вывожу ее из палаты.

      Глава 5

      Платон

      Я дома. В пентхаусе на десятом этаже. Нет смысла лежать в больнице. Хотя можно было переехать на восстановление и реабилитацию в санаторий. Там полный уход за пациентами, что меня в принципе удручает. Чувство беспомощности выводит из равновесия. Мирон звал к себе в особняк, там куча сочувствующих и жалостливых, что меня тоже не устраивает.

      Инвалидное кресло – теперь мой постоянный аксессуар до полного заживления.

      Отворачиваюсь от окна, смотря, как Марьяна спускает с лестницы сумку.

      – Вызови водителя, у меня чемодан тяжёлый, – недовольно фыркает она, кидая сумку на пол. Рассматриваю ее. Беру телефон, вызываю водителя Костю, пусть поможет. Молчу, наблюдая, как жена суетится в поисках вещей. – Ну, Платон, – подходит ко мне, обнимает сзади за шею. – Ты же понимаешь, что в моем возрасте больше не будет такого шанса?

      – Да, но… А тебе вообще нужен этот шанс? – снимаю с себя ее руки, отъезжая подальше. Неприятно. Может, конечно, дело в моей посттравматической депрессии, но внутри что-то кардинально поменялось.

      – Конечно да, за три месяца контракта платят очень хорошие деньги.

      – Тебе