Его маленькое (не) счастье. Наталья Шагаева

значимое. Оно проходит мимо меня, а я не успеваю уловить вкус.

      Сажусь в машину, выезжаю со двора и жду.

      Лерка бежит впереди с криками: «Я сяду вперед!» Марьяна одергивает ее, запрещая.

      – Пусть сядет ко мне, – улыбаюсь дочери и с недовольством смотрю на Марьяну.

      – Ты всегда ей потакаешь, – фыркает жена, садясь на заднее сиденье. Лерка устраивается удобнее, пристёгиваясь, а Марьяна продолжает выражать свое недовольство: – Она уже ни во что меня не ставит. Слушает только тебя! – нервно дергает ремень безопасности. – Я – запрещаю, ты – разрешаешь.

      – Ты слишком много запрещаешь, – подмигиваю дочери, на что та улыбается мне.

      Это же девочка.

      Моя маленькая девочка, я не могу ей ни в чем отказать. Порой мне кажется, что за все мои годы по-настоящему и искренне я люблю только дочь.

      – Платон! – злится, сжимая губы. Кидаю на нее взгляд в зеркало заднего вида, смотрит на меня с недовольством. Да по-другому и быть не может, последние несколько лет в наших отношениях сплошные претензии друг к другу.

      – Мы выясним все дома, сейчас просто помолчи, – отвожу взгляд на дорогу, но через минуту торможу.

      Пробка.

      И никак не объехать. Я в самом эпицентре. Впереди – авария. Позади – поток машин в три ряда.

      Замечательно.

      Бью по рулю, откидываясь на сиденье.

      – Я хочу писать, – пищит Лерка.

      – Сильно? Потереть можешь?

      – Немножечко, – сжимает ножки.

      – Потерпи, зайка, – достаю из бардачка ее планшет. – Поиграй пока, отвлекись. До дома недалеко.

      – Я запретила ей планшет. Она наказана за плохое поведение, и ты это знаешь, но все равно суешь ей этот планшет, – фыркает Марьяна.

      – И что ты предлагаешь ей делать в этой пробке?! – резко разворачиваюсь.

      Мое терпение небезгранично, а Марьяна словно специально доводит меня. Но не находя ответа, утыкается в свой телефон. Вот эту игрушку она любит больше всего. Живет там, на своей гламурной странице, в своем блоге, в выдуманном идеальном мире. Где у нее идеальный небедный муж, умница-дочь, а она супержена. «Яжемать».

      Перевожу взгляд на Лерку – играет в головоломки, резво водя пальчиками по экрану. Морщится, когда я поправляю ей челку, лезущую в глаза. Вот просил же Марьяну подстричь ей челку. Но нет, это портит ее образ, а то, что это портит дочери зрение, жену не волнует.

      Открываю окно: шумно, машины гудят. Закрываю: душно. Кондер не включить – Лерку продует.

      После разговора с Алисой внутри как-то не по себе. И вроде не воспринимаю ее признания всерьез. Девчонка, что с нее взять. А с другой стороны… что-то гложет. Глаза ее карие, искренние, невинные, с надеждой, а я топлю ее, как котенка. В нашем случае, конечно, лучше сразу отрезать, но как-то жестоко для детской психики.

      – Алиса завтра идет в аквапарк. Можно мне с ней? – спрашивает дочь.

      – Можно, – киваю.

      – А у меня вы не забыли спросить? У тебя завтра музыка, никакого аквапарка, тем более с этой малолетней хабалкой, я ей не доверяю.

      – Музыка, – морщится дочь.

      Я,