Думы Бэрга. Николай Викторович Панов

ведь в данном случае Вы в настоящем времени. Как далеко Вы шагнули от точки отсчета?

      – Дорогой Эрик, я ведь говорю, у нас отсутствуют цифры. В данном случае я просто в прекрасном настоящем. И скажу по секрету, хочу в нем остаться.

      – Вы хотите здесь остаться? – Эрик аж захлебнулся восторгом. – Какое счастье!

      – Не торопись с выводами, – произнес Бэрг, – просто именно здесь я желаю уйти на пенсию. Проще говоря, просто сломаться. Уж больно я устал. А Система-то включилась! Так что я имею полные права просить Ее о своей отставке.

      – Нет, постойте, Бэрг. Я все понимаю. Но на пенсии обычно ловят рыбу, собирают грибы. Ну или еще что-то, а Вы – вздумали «сломаться»! Это как?

      – Придет время, и ты все узнаешь. – проговорил Бэрг. – А сейчас, сходи-ка еще за пивком!

      – А вот это по-нашему! А то – «сломаться». И незачем тоску нагонять! – произнес Эрик и пошел за пивом и закуской.

***

      Освежающая прохлада, проникнув в тело Нэи, облегчила страдания. Вот уже неделю держалась Нэя, не принимая жаропонижающие средства. Мать была почти постоянно рядом, то и дело уговаривая ее что-нибудь принять из лекарственных средств. Что касается бабушки, то та вообще сходила с ума по любименькой внученьке. Только вот все эти уговоры, да телячьи нежности пользы Нэе не приносили. Скорее наоборот. По большому счету, просто утомляли ее, и без того морёную температурой. Но Нэя знала, что принимать лекарства ни в коем случае нельзя. Надо было терпеть. После принятия горстями таблеток разного рода, да антибиотиков, естественно будет именно такое состояние. Нэя приняла решение, что лучше умереть от температуры, чем от онкологии, которая была в ее состоянии буквально за порогом. И она прекрасно понимала, что организм, а в частности иммунная система, поставила перед ней буквально ультиматум – «Или ты мне дашь работать, или умрешь от рака!» Недолго думая, Нэя выбрала первое условие, и вот теперь терпела муки, исполняя его. В теле стояли боли, лицо ломило. Температура как была, так и есть. И вот настал седьмой день недели. Нэя, изнемогшая, уже про себя просила помощи у Высших Сил. Она не в силах была более терпеть температуру. Испив холодной воды, она вновь опустила измотанное температурой тело на подушку. Закрыв глаза, она простонала:

      – Не могу больше. Иссякла моя сила. Не могу.

      Тут она почувствовала, что температура как будто стала подниматься.

      – Ма, – простонала она, – дай градусник!

      Взволнованная мать протянула ей градусник. При нормально высокой температуре, держать градусник пять минут – это слишком. Через минуту мать, вынув градусник, из подмышки дочери, чуть с ума не сошла. Тридцать девять и шесть!

      – Сколько, ма? – еле спросила Нэя, и от полученного ответа только и произнесла. – Вот теперь ВСЕ!

      – Что, ВСЕ? – только и простонала мать, видя все и являясь свидетельницей происходящего.

      – Теперь всё в норме, – произнесла дочь и закрыла глаза.

      Нэя как будто провалилась в сон. Какое-то больное видение стояло перед глазами.