Безмолвный цветок. Юлия Витальевна Кажанова

придумаю. Ничего, мы со всем справимся.

      И вот мы опять в дороге. В этот раз я старалась не стесняться и задавать вопросы. Ну, как задавать, я писала, а Эльнара озвучивала. Так мы узнали, что в мире довольно много магических школ, а так же о том, что притянутые всегда оказываются где-то неподалеку от них. Поэтому охотники за легкой наживой, как я их называю, примерно знали, где нас искать.

      Поговорили мы и о фамильярах.

      – Значит, они не у всех есть,– удивилась подруга, поглядывая на своего питомца.

      – Нет, конечно. Насколько знаю, только у довольно сильных магов, ведь эти питомцы питаются магией. А как слабому магу прокормить, только если кого-то попросить, но и это не пройдет. Каждый фамильяр питается только от своего хозяина. Кстати, эти хранители сами находят, кому служить. Как – мы до сих пор не знаем.

      Тут я поглядела на свой рюкзак. А как же яйцо? Рик понял мой немой вопрос и ответил.

      – Прыгуны исключение. Насколько я знаю, это древние фамильяры, и они почти последние. На моей памяти в мире всего пять прыгунов, и они вот уже как пятьсот лет прыгают туда-сюда, ища своего хозяина. Но вот пока неудачно. Не знаю, что им надо, и кто там – тоже не ведаю. Единственный прыгун, который явил себя миру лет так пятьсот назад, был мерцающей птицей с силой жизни. Думаю, там и еще что-то есть, но нам это не рассказывали. Это фамильяр императора эльфов.

      – Как интересно. А если кто-то захочет проверить, совместим ли с этим древним фамильяром, можно его забрать?– такого вопроса от девушки я не ожидала. А как она алчно взглянула на мой рюкзак.

      Тут же захотелось встать на защиту яйца. Бедные прыгуны. Они столько лет ищут хозяев. Им надо сочувствовать и беречь, а не насмехаться и делить.

      – Увы, эти яйца сами выбирают, у кого быть. Как только прыгуна пытались отнять, он пропадал,– эти слова Ала меня утешали.

      – Ну и ладно. У меня есть саламандра. Как бы тебя назвать, красавица?

      И тут я тоже задумалась над кличкой. Действительно, как их назвать? Просто птенец и яйцо? Нет, это глупо. У существа должно быть имя, и даже у этого древнего фамильяра. Пусть он и в скорлупе, но раз перемещается по миру уже так долго, то соображает. Решено, я дам им имена!

      Должа признать, дать кличку тому, кого ты не видишь, сложно. А вдруг там девочка или мальчик? Но мне почему-то казалось, что в яйце именно девочка. А вот с птенцом… как тут понять, кто мальчик или девочка? Опять странное чутье подсказало, что мальчик.

      Решено, древний фамильяр будет Лифой, а вот птенец Ясом, что значит снежный. Почему так? Ну, он беленький весь. Обзывать мужика облачком язык не повернулся, а вот морозный или снежный – то, что надо.

      Прижала птенчика к груди и сказала:

      – Ты будешь Ясом,– и хоть меня не услышали, птичка вздрогнула и посмотрела на меня своими мутными серыми бусинками. А потом как клюнет за палец!

      – Ай!– пискнула, отдергивая руку. Никто и не заметил этого, так как и не услышал. Вот и хорошо, а то я и так странная по их меркам.

      Теперь у Яса клювик был в крови. Эх, вот что с тобой делать. Вздыхая, полезла в рюкзак искать платок. Пока рылась в недрах сумки,