Волчья ягода. Юлия Флёри

натянул на себя, не в состоянии заработать! Ничтожество! Ты не уважаешь себя – мне это уже неинтересно. Но меня ты уважать будешь, а иначе…

      – Давай ты договоришь в следующий раз, ОК? Дико болит голова, – отмахнулся Рома и направился в сторону дома.

      Борис Львович опешил. Он оказался просто не готов воспринимать реальность в таком свете! Он оказался не в силах принять ту истину, в которой сын его ни в грош не ставит. А Ромка раздолбайской походкой всё удалялся. Его не заботили ни переживания отца, ни его мотивы. А ведь до пункта «Неоспоримые условия» они даже не дошли. Да что там… они к нему даже не приблизились. Сыну было плевать на все условия. Ему было плевать на собственное будущее. Да и на настоящее, пожалуй, тоже. Стоило принимать кардинальные меры. Нужно было срочно брать ситуацию под свой контроль и Новак, наконец, решился. Он догнал сына, дёрнул того за руку на себя и выдал фразу, которая, казалось, давно лежала на поверхности и почему-то виделась единственно верной, единственно правильной:

      – Убирайся из моего дома, – зашипел, заколотился в напряжении отец.

      Рома отчего-то воспринял подобное заявление как очередное проявление эмоций. Он лениво взмахнул рукой и как всегда безразлично усмехнулся.

      – Убирайся из моего дома! – прозвучало из уст отца непривычно твёрдо, категорично, упрямо.

      Рома вдруг остановился и присмотрелся к родителю внимательнее.

      – Ты меня выгоняешь? – наконец, осознал он смысл происходящего и удивлённо моргнул.

      Отец с довольным видом потёр влажные ладони.

      – Ты считаешь, будто что-то из себя представляешь? Отлично! Вот и посмотрим, что именно! – победно провозгласил тот и вскинул сальный подбородок.

      Рома взглянул на отца со смесью жалости и презрения.

      – Тебе надо, ты и уходи, – фыркнул он.

      Борис Львович беспомощно оглянулся по сторонам,

      – Ты… ты что себе позволяешь?! Ты как посмел, щенок, сопляк, ты…

      – Мать оставила дом мне, – уверенно, твёрдо и не в меру упрямо заявил Рома, заставляя отца жалко захрипеть. – Дом, счёт в банке, и долю в твоей конторе. Кстати, мне стоит задуматься над тем, почему ты об этом умолчал? – уличил он отца, а тот, едва опомнившись, раскраснелся, напыжился.

      – Да ты вконец обнаглел! Ты что о себе возомнил?!

      – Завтра мне исполняется двадцать один, и с этого дня я вступаю в права наследования. Надеюсь, ты не всё успел прос*ать со своей подружкой? – оскалился Ромка и враз показался отцу чужим и незнакомым.

      – Ты что несёшь?..

      Мужчина отступился, а Рома победно шагнул на него.

      – А, знаешь, я тут подумал… Кажется, я уже достаточно взрослый, чтобы жить один. Так что собирай свои вещи и… да… выметайся! – Рома гневно сверкнул глазами. – Выметайся из моего!.. дома.

      – Ты это мне говоришь? Своему отцу? – ошарашенно пробормотал Борис Львович, как вдруг стиснул зубы и уличающе прищурился. – Ты мне больше не сын! – вспыльчиво выдал отец, а Рома безвольно передёрнул плечами.

      – Как