Незаметные истории, или Путешествие на блошиный рынок (Записки дилетантов). Игорь Нарский

не из тех, кто сдается. И я пенсионер – у меня полно свободного времени.

      Так принято на блошином рынке: продавец и покупатель уступают друг другу, договариваясь примерно посередине между первоначально называвшимися суммами. Особенность нашего торга состояла в том, что покупатель предложил цену выше, чем назвал продавец.

      По совершении сделки Манни предложил мне сфотографировать его квитанцию о приобретении кольца, выписанную на аукционе: вещь дорогая, лучше иметь сопроводительную бумагу об источнике происхождения – таков был его резон. Мы поблагодарили друг друга и расстались, довольные сделкой.

      Так я оказался владельцем предмета, приобретенного на память о собственных успехах. На следующий день мы вновь увиделись на блошином рынке, и Манни опять поблагодарил меня за покупку накануне и выразил радость, что кольцо досталось именно мне. Я ответил ему тем же. Мы простились до следующей встречи через неделю. Кто бы мог подумать, что содержание послания, заключенного в приобретенном памятном подарке самому себе, через несколько дней радикально изменится?

* * *

      Неделю спустя, 9 марта, Манни не пришел на блошиный рынок ни в 7:30, ни позже. У меня никогда не было телефона Манни, только электронный адрес, которым я воспользовался лишь пару раз. Часам к десяти я заподозрил неладное и подошел к коллегам Манни с просьбой позвонить ему и выяснить, не случилось ли чего. Женщина, которая когда-то познакомила меня с Манни (покупка набора для сервировки рыбных закусок), – Ники, как я начну называть ее спустя неделю, чуть помедлив, произнесла:

      – Он больше не придет.

      – Почему? – Глупее вопрос трудно было придумать. Но в мою внезапно онемевшую голову ничего умнее не приходило. Она повторила свою фразу, я – свой вопрос. Она пытливо посмотрела на меня, ничего не ответила и пошла прочь.

      Смерть Манни неожиданно глубоко поразила меня. Это был совершенно новый опыт столкновения со смертью, внезапной и обескураживающей, к которой невозможно подготовиться, от которой нельзя защититься. Я вдруг почувствовал, что потерял друга.

      В тот день я несколько раз пытался рассказать окружающим о своих переживаниях. И не мог – голос перехватывал предательский спазм. Два собеседника поддержали меня в тот день: Юрий Слёзкин и моя жена. Замечательный историк, антрополог и филолог, переводивший тогда в Мюнхене на русский язык свое исследование о Доме правительства[9], услышав в тот вечер о происшедшем, отреагировал моментально: эту историю, по его мнению, обязательно нужно написать.

      Тем не менее я решил, что о проекте можно забыть. В тот день я даже поспорил с Наташей: она была уверена, что книгу будет возможно продолжить – ведь на блошином рынке есть еще немало людей, которые могут поддержать мое начинание. Я в это не верил. И как можно вообще планировать что-то, если неизвестно, не схватит ли тебя костлявая ближайшей ночью? Мое искреннее отчаяние отдавало излишней театральностью, но эта была форма защиты от нахлынувшего

9

Слёзкин Ю. Дом правительства. Сага о русской революции. М., 2019.