Холодная, хрупкая, нежная. Дарья Кузнецова

жутковатые полузвери – взрослые-то в таком виде пугали, а дети вовсе казались порождением чьей-то болезненной фантазии! Кажется, на двух ногах бегали только ребята постарше, вроде сына Чеславы.

      – Как ты думаешь, у них дети рождаются вот в таком зверином облике? – не выдержала я через пару минут. – По-моему, я ещё ни одного нормального маленького ребёнка не видела…

      – А это мы сейчас узнаем, – оживилась Вита и обернулась, чтобы задать вопрос замыкающему нашу процессию гиганту.

      Всё же она потрясающе решительная и умеет найти подход к кому угодно: я на Горислава и смотреть без дрожи не могла, не то что разговаривать! К Миродару, может, ещё обратилась бы, но тот был увлечён разговором с родственницей, не прерывать же чужую беседу.

      – Горислав, а скажите, пожалуйста, у вас дети рождаются в волчьем обличье?

      – Нет, с чего ты взяла? – удивился мужчина, поравнявшийся с Витой. К счастью, с противоположной от меня стороны.

      – Ну вот нам попадаются дети, и младшие – исключительно в зверином облике. Почему?

      Здоровяк пару мгновений смотрел на неё растерянно, а потом широко улыбнулся.

      Великая Мать! По-моему, он не выглядел таким страшным, даже когда убивал наёмника на корабле…

      – Учатся, – весело ответил мужчина. – Дети как ползать начинают, тогда же полному обороту учатся – оно легко, само собой выходит. А частичный сложнее, тренироваться надо. Вот они друг перед другом хвостами вертят. Меряются, у кого лучше выходит.

      – А-а, – понимающе протянула Веритэль. – Мы так магию осваиваем, вот в этом возрасте. Ни на что серьёзное резерва не хватает, но первые простые плетения – как раз лет в десять, когда уверенно говорить начинают.

      – В десять? – озадачился Гор, что-то подсчитывая в уме. – Поздно что-то…

      – Мы долго живём и, наверное, взрослеем медленнее, – невозмутимо улыбнулась Вита. – А вы, наверное, в этом как люди?

      – Да даже пошустрее, кажется, – оборотень рассеянно поскрёб затылок. – Но я в детях как-то не очень понимаю, я больше по брыкам, – оскалился он. То есть, наверное, снова улыбнулся.

      – По чему?

      – А это звери такие полезные, мы их разводим.

      – Это из них? – Вита выразительно огладила полу шубы.

      – Не, это камаки. У брыков ость грубая, толстая, из неё набивку делают для мебели. А вот пух когда вычёсывают – он да, тонкий и мягкий. Из него нитки сучат, потом одежду шьют.

      Миновав часть коридора, мы свернули в одно из ответвлений – их здесь было много, и каждое отмечалось затейливой вязью на стене, наверное содержащей указание, куда именно ведёт ход.

      А за очередной дверью неожиданно обнаружилась пещера с небольшим и исключительно живописным подземным озером. Вода слабо светилась сине-зелёным, явно собственным светом, скорее всего – благодаря каким-то водорослям. Берег можно было бы назвать заросшим, пусть и довольно странными, непривычными растениями.

      Вокруг громоздились разновеликие