Холодная, хрупкая, нежная. Дарья Кузнецова

просвещать чужака, но… взгляд оборотня недвусмысленно обещал, что мою мнимую смерть отделяет от реальной только его добрая воля. Противостоять откровенно взбешённому зверю не хватило мужества.

      – Он видел не меня, – ответила, глядя куда-то в подбородок князя. Все душевные силы уходили на то, чтобы не дрожал голос. – Он видел иллюзию.

      – Какую иллюзию? – оборотень настолько опешил, что даже, по-моему, временно забыл, насколько зол. – Что за бред?!

      – Он видел изображение, которое может быть лживым, – пояснила подробнее. – Не меня.

      – И как его убедить, что это всё-таки ты?

      – Позволить увидеть лично. Коснуться, ощутить магию, – ответила осторожно и всё же опустила взгляд на свои сложенные на коленях руки. Искажённое злой гримасой и частичным превращением, лицо оборотня внушало ужас, а если не смотреть на него, то… в общем, не так страшно.

      Великий князь опять что-то прорычал на родном языке, отдал какую-то команду помощнику, или кем являлся тот оборотень, что с самого начала встречи стоял особняком у стены. Тот тенью скользнул к выходу.

      – Он что, серьёзно собирается спрашивать божественного благословения?! И почему для этого надо ждать… сколько, кстати?

      – Моё исчезновение – дурной знак, – осторожно проговорила я, не поднимая взгляда выше края стола. – Его императорское величество не решился брать толкование столь серьёзного знамения на себя и хочет обратиться за помощью к жрицам. До встречи двух лун осталось около семи сотен часов. В тот момент Великая Мать даёт наиболее ясные ответы.

      – И что она посоветует?

      – Увы, я не вижу будущего, – я неопределённо повела плечами.

      Проще было ответить так, чем рискнуть и ошибиться. Конечно, Великая Мать – мирное начало, она против войн, но… Живое всегда пожирает живое. Кто знает, вдруг именно сейчас она решит, что это вопрос выживания? Тем более это первый раз на моей памяти, когда к жрицам решил обратиться сам император. Обычно за ответами к ним приходят простые эльфы, и вопросы задают… простые. Не те, которые решают судьбу всего народа.

      Князь опять что-то недовольно рыкнул себе под нос, сделал шаг назад и опустился в кресло. Его взгляд я ощущала на себе почти физически, под ним было тяжело дышать.

      – Предки! И эти бледные немочи нас называют дикарями! А сами определяют, стоит ввязываться в войну или нет, гадая на птичьих потрохах!

      Поправлять его и доказывать, что в храме Великой Матери никто не гадает, я, конечно, не стала: моего мнения не спрашивали, это будет попросту неприлично. Не говоря уже о том, что очень небезопасно. Он только-только начал успокаиваться, если опять взорвётся – точно кого-нибудь разорвёт на части.

      – Выходит, убью я тебя сейчас или оставлю в живых, твоему отцу совершенно без разницы? Он тебя уже похоронил?

      – Верно, – по-прежнему не глядя в лицо зверю, уронила я безжизненно. Не самое приятное признание в жизни, но… не врать же. Тем более князь сам прекрасно всё понимает, подтверждение ему не слишком-то и нужно.

      – Ну