Серебряный блик. История русалки с серебряной звездой. Натали Ллойд

Я же не доел. И вообще, я считаю, что ты должна отпустить её. Детям важно общаться с бабушками и дедушками.

      Ответом ему был лишь стук каблуков по кафельному полу.

      – Мора Рейес, – швырнув тарелки в раковину, сказала Джослин, – хорошему не научит. Я считаю, она абсолютно дикая женщина.

      Она произнесла эти слова так, будто это плохо. Словно мысль о том, что Мора Рейес – дикая, поможет Элизе прийти в чувство. Но той идея, что однажды она может стать дикой женщиной, казалась очень притягательной. Элиза знала, что есть люди дикие, а есть, наоборот, скучные. Скучные, как грязная посуда или тушёный шпинат. Они как повторяющаяся изо дня в день мелодия на уроках музыки.

      Но если Мора Рейес была дикой, то быть дикой – значит носить длинные платья, покрашенный вручную «тай-дай», небрежно заплетать косы и мастерить украшения из морского стекла. Быть дикой – это каждое утро пить апельсиновый сок из бокала для вина, словно рассвет – достаточный повод для праздника. Быть дикой – это играть на гитаре на пляже, освещённом лишь полной луной.

      Дикая Мора Рейес расписывала морские ракушки и стены стихами, рылась в песке в поисках гребешков. На своей крошечной кухне она готовила самые странные блюда на свете: суп гамбо, печенье в форме ангелов, карамельный торт и красные леденцы в форме русалок с сюрпризом внутри.

      Джослин прислонилась к кухонному шкафу и посмотрела на Розового Галстука.

      – У моей матери шрам на груди с тех пор, когда она выступала в цирке. Она жонглировала огненными булавами. Если ты думаешь, что я шучу, то это не так.

      Розовый Галстук снова рассмеялся.

      – Мам, – вкрадчиво произнесла Элиза. – Не делай из неё посмешище.

      – Я волнуюсь за неё, – ответила Джослин. – Её голова работает совсем не так, как раньше.

      Элиза покачала головой, не проронив ни слова. «Сегодня я буду сдержанной, – подумала Элиза, аккуратно сложив салфетку на стол. – Но однажды я стану дикой. Я вплету цветы в волосы и надену длинное платье. Я начну играть на гитаре под полной луной и качаться под звук волн, омывающих берег».

      – На острове я чувствую себя как дома, – заявила Элиза. – Мне нравится быть рядом с ней. Мне нравится быть там, где ты выросла, и нравится знать, откуда я происхожу.

      – То, куда ты идёшь, – многозначительно заявила Джослин, – гораздо важнее того, откуда.

      Розовый Галстук встал и прокашлялся.

      – Нет ничего крамольного в том, что кто-то выступал в цирке. Девочке нужно знать свои корни.

      Элиза кивнула, бросив на него подозрительный взгляд.

      – Точно!

      Джослин скрестила руки на груди.

      – Ладно, я признаю, без Элизы мне будет одиноко. Мы ещё никогда не расставались на время каникул.

      – Купер будет рядом, – напомнила Элиза.

      – Картер, – прошептал он, подмигнув. – И да, я останусь с тобой, если ты захочешь. А ещё мы могли бы куда-нибудь поехать. Если ты захочешь.

      – Отличная идея! – заявила Элиза. – Отправляйтесь в путешествие на машине. Познакомьтесь поближе!

      Джослин