Душа моя мрачна…. Джордж Гордон Байрон

мое на грудь твою склонится:

      Нет рая для меня, где нет тебя со мной!

      Перевод А. Плещеева

      К Э…

      Пускай глупцы с неодобреньем

      Над нашей дружбою острят.

      Почту я доблесть уваженьем

      Скорей, чем пышность и разврат!

      И если так судьба решила,

      Что я рожден тебя знатней, —

      Не в знатном роде, друг мой, сила,

      Ценнее клад в груди твоей.

      Союз живой для нас приятен,

      Он не унизит честь мою;

      Хоть мой достойный друг не знатен,

      Не меньше я его люблю.

      Перевод С. Ильина

      Отрывок, написанный вскоре после замужества мисс Чаворт

      Бесплодные места, где был я сердцем молод,

      Анслейские холмы!

      Бушуя, вас одел косматой тенью холод

      Бунтующей зимы.

      Нет прежних светлых мест,

                                   где сердце так любило

      Часами отдыхать,

      Вам небом для меня в улыбке Мэри милой

      Уже не заблистать.

      Перевод А. Блока

      На смерть кузины автора, дорогой его сердцу

      Стих ветерок… не тронет тишь ночную;

      Зефир в лесах не шевелит листы;

      Я на могилу вновь иду родную;

      Я Маргарите вновь несу цветы…

      Там прах ее печальный холодеет,

      А жизнь давно ль ключом кипела в ней…

      Царь тьмы теперь добычею владеет,

      Ничто его не избежит когтей.

      Когда б знавал царь грозный сожаленье,

      Когда б решенье рок менял свое,

      Печальное здесь не звучало б пенье,

      И муза здесь не славила б ее…

      Не нужно слез. Ее душа святая

      В сиянье дня небесного парит,

      И ангелы ее по стогнам рая

      Ведут туда, где радость лишь царит.

      Судить ли нам благое Провиденье?

      Роптать ли нам в безумии своем?

      Нет, никогда! Прочь, дерзкое сомненье,

      Я в прах готов упасть перед Творцом!

      Но образ жив ее души кристальной,

      Не умерли прелестные черты,

      Она – родник моей слезы хрустальной,

      О ней мои все лучшия мечты…

      Перевод С. Ильина

      При виде издали деревни и школы в Гарроу-на-Холме

      Oh mihi praeteritos referat si Juppiter annos!

Vergilius[1]

      О детства картины! С любовью и мукой

      Вас вижу, и с нынешним горько сравнить

      Былое! Здесь ум озарился наукой,

      Здесь дружба зажглась, чтоб

                                   недолгою быть;

      Здесь образы ваши мне вызвать приятно,

      Товарищи-други веселья и бед;

      Здесь память о вас восстает благодатно

      И в сердце живет, хоть надежды уж нет.

      Вот горы, где спортом мы тешились славно,

      Река, где мы плавали, луг, где дрались;

      Вот школа, куда колокольчик исправно

      Сзывал нас, чтоб вновь

                                   мы за книжки взялись.

      Вот место, где я, по часам размышляя,

      На камне могильном сидел вечерком;

      Вот горка, где я, вкруг погоста гуляя,

      Следил за прощальным заката лучом.

      Вот вновь эта зала, народом обильна,

      Где я, в роли Занги, Алонзо топтал,

      Где хлопали мне так усердно, так сильно,

      Что Моссопа славу затмить я мечтал.

      Здесь, бешеный Лир, дочерей проклиная,

      Гремел я, утратив рассудок и трон;

      И горд был, в своем самомненьи мечтая,

      Что Гаррик великий во мне повторен.

      Сны юности, как мне вас жаль!

                                                Вы бесценны!

      Увянет ли память о милых годах?

      Покинут я, грустен; но вы незабвенны:

      Пусть радости ваши цветут хоть в мечтах.

      Я памятью к Иде взываю всё чаще;

      Пусть тени грядущего Рок развернет —

      Темно впереди; но тем ярче, тем слаще

      Луч прошлого в сердце печальном блеснет.

      Но если б средь лет, уносящих стремленьем,

      Рок новую радость узнать мне

1

О, если бы Юпитер вернул мне ушедшие годы! Вергилий (лат.)