Самая лёгкая лодка в мире. Юрий Коваль

и не может быть.

      Клара задумалась, встала из-за стола, обошла лодку.

      – И здесь борьба, – сказала она, – легкое борется с тяжелым, но тяжелое побеждает.

      Перешагнув через борт, Клара вдруг плюхнулась на капитанское место.

      Этого я стерпеть не мог.

      – А ну-ка вылазь! – крикнул я, вскакивая.

      Потрясенная моим тоном, Клара оглянулась на Орлова.

      – Вылазь, вылазь, – повторил я. – Вылазь без борьбы.

      – Он хозяин, – развел руками Орлов. – Раз говорит «вылазь», значит, вылазь.

      Клара Курбе выкарабкалась из лодки, подсела к столу и нервно глотнула чаю. Орлов отодвинул скульптурную группу в тень. Клара отвлеченно звякала ложкой, не желая глядеть в мою сторону.

      Вечер, кажется, был испорчен.

      – Слушай, – сказал Петюшка, – а как называется твоя лодка?

      – Сам не знаю, – ответил я, – еще не придумал.

      – Ты знаешь, что я думаю, – сказал Петюшка. – У самой легкой лодки в мире должно быть и название самое легкое в мире.

      Глава XV

      Самое легкое название в мире

      Такой выходки от Петюшки не ожидал никто.

      В первую секунду все приокаменели, раздумывая, что, собственно, сделал Петюшка – брякнул ли глупость или высказал нечто разумное?

      Напрягался милиционер-художник и даже почти схватился за голову, которая не успела переварить «борьбу борьбы с борьбой», а Петюшка подбросил нового материалу.

      – Как это может быть – самое легкое название? – сказал Шура. – Легкая лодка – я понимаю. А название?

      Петюшка Собаковский и сам растерялся.

      – Ну взять, к примеру, название «Пена», – сказал он. – Пена-то легкая.

      Тут уж всем стало ясно, что Петюшка ляпнул глупость. Только полный дурак может назвать свою лодку «Пена».

      Клара замкнуто звякала ложкой. Теперь и на Петюшку смотреть ей не хотелось. Во-первых, он брякнул глупость; во-вторых, он разговаривал со мной. А после того, как я выгнал Клару из лодки, разговаривать со мной не должен был никто. Глянув на Петюшку, как на некоторую неприятную пену, Клара углубилась в чай.

      Орлов с милиционером сразу поняли, что Петюшка потерял золотое место в сердце Клары, и молчали, решив свои места пока сохранить.

      – «Пена» не годится, – сказал я. – Как-то нелодочно.

      – Почему нелодочно? – спросил Петюшка. – Легонькая, беленькая, бегает по волнам.

      – Да разве нет ничего легче пены?

      – Наверно, есть, – сказал Петюшка. – Может быть, пепел? А?

      Клара снова глянула на Петюшку, как бы превращая пену в пепел.

      Милиционер-художник зашевелился. Ему явно хотелось влезть в разговор, но золотое место в сердце Клары накладывало печать на его уста.

      Все эти Кларины взгляды и золотые места начали немного раздражать художника Орлова.

      – «Пепел», – сказал он, не глядя на Клару. – Ну и название! Какой же дурак назовет свою лодку «Пепел»? Придумал бы что-нибудь нежное. К примеру, «Бабочка».

      Милиционер-художник заерзал на стуле. Ясно было, что он придумал