Ратоборье правленное. Владимир Владимирович Фролов

Он впитал все достижения этого протестантского вида мировоззрения, если так можно сказать. Со спортивным костюмом не разлучался, спал в спортивной одежде, ездил на иномарке цвета мокрого асфальта. Обладал узким кругозором, только боксом, этим зрелищным почти языческим действом. Когда на соревнованиях по боксу впереди бойца идет полуголая девица, прикрытая узкой полоской ткани на детородном органе. Разве в воинском искусстве блудницы приветствуются? Там, где всегда, каждую минуту смерть или ранение, где холод и голод, где стоны раненых, обнаженное женское тело – объект для поклонения? Только у язычников.

      Бокс давал 70 процентов всех бандитов и хулиганов города, остальные боксеры шли в мусарню («мусор» – это никчемный, никуда негодный человек). Так срастались криминал и правоохранители.

      Самбо, – эта сборная солянка из борьбы народов СССР, преподавалась олимпийским чемпионом Чесноковым Василием. Самбо как чисто языческая борьба народов великой державы, давало свой процент бандитов, или вернее «бандитов». Каратисты, боксеры, самбисты – все это языческое наследие поклонялось идолу силы, культу славы, «здоровому» образу жизни. Дух человека, подчинённый душе, а душа телу, давали извращенный плод мышления. Первая цель такого человека, как думает читатель, что? Бог? – да его нет и в помине в логике, уме. Если он есть, то на втором месте и в извращенном страстями виде. Первая цель – машина. Вторая цель – дача, квартира. Третья, объединяющая – плотоугодие, угождение телу – от яств и водки до моржевания. Одна часть Каменска явно деградировала, а вторая скрытно. В местный храм ходили согбенные старухи, которым еще год, два и в могилу. Местная интеллигенция (от слова «интеллект») иногда ходила в храм, ставила свечки, что-то там думала; думала, что молиться, погрязала в ересях и сектах современного мира. Таков был Каменск и наш антигерой мент «Наши-Ваши».

      Приехав в город Каменск, а это был обычный уральский город, где современная элита ездила на джипах, пилила бюджет, местные мужики пили безбожно, пропивая по пятницам заработанное, Михаил сразу описал местные нравы и передал в Центр шифротелеграмму. Лица уральских людей были словно вытесаны топором и были больше угрюмы, чем веселы. В православный храм никто не ходил, за исключением старух. Такая картина была по всей Руси. А те, кто ходил в храм погрязли в сектантстве и ересях. Такая секта и была в Каменске… она состояла из высокопоставленных силовиков, работников прокуратуры и суда. Но были и приятные моменты – на окраине Каменска на реке Камля стоял монастырь 18 века, небольшой, но с опытной братией и большой библиотекой.

      Придя в монастырь и получив благословение на месяц пребывания в нем, Михаил получил послушание кочегара. Работать надо было сутки через сутки, что было не сосем просто. Да и еще на молитве быть в храме, да еще обязательно исповедоваться и причащаться Святых Христовых Таин. И тут тренируясь ночью Михаил привлек внимание одного монаха. Этот монах пригласил его на беседу.

      – Вы,