Накажи меня снова. Ронни Траумер

когда кто-то путает. Однако меня ничуть не оскорбляет и не бесит, как это звучит из уст этой девчонки, и я уверен, она специально так делает.

      – Да-да, – сухо бросает и на часы свои задумчиво смотрит.

      – Так как это работает? – спрашиваю, продолжая смотреть на неё в зеркало заднего вида.

      – Что именно? – дурочку включает.

      – На счёт твоей наблюдательности, – напоминаю терпеливо.

      – А, ну так тут нужен бартер, – отвечает ровным тоном, но я замечаю, как загорелись её глаза. – Вы мне информацию, а я вам, – разводит руками, будто так и надо.

      – Чудо в перьях, – усмехаюсь. – Ты забыла, с кем и куда едешь.

      – Ой, точно, вы же меня арестовали, голова моя дырявая, – наиграно головой мотает, и с моих губ срывается смешок.

      Настоящий. Искренний. Живой.

      Когда я последний раз смеялся? Непринуждённо и легко? Да хрен вспомнишь.

      – Всё правильно, и лучше тебе чистосердечное написать, это убавит тебе срок, – последнее, что я говорю перед тем, как затормозить у участка.

      Блефую, конечно, у меня нет оснований для задержания более, чем на пару часов, но напугать девчонку, чтобы она выдала мне всё, что знает, я могу.

      – На выход, – открываю заднюю дверь и, схватив её за локоть, точнее за рукав комбинезона, направляюсь ко входу в здание.

      На этот раз я сам ею займусь, мои архаровцы не справились утром с этой задачей, а я уж точно выбью из неё всю правду.

      Захожу с Комаровой в участок и направляюсь в сторону изолятора. Сначала посидит в прохладном помещении, а потом устрою допрос с пристрастием.

      – Белов! – летит мне в спину гневный голос начальства.

      – Слушаю, товарищ подполковник, – поворачиваюсь к нему и цепляю на лицо улыбку.

      – Это что такое? – цедит сквозь зубы, приблизившись ко мне вплотную.

      – Подозреваемая, товарищ подполковник, – отвечаю ровным тоном.

      – Разве я не велел тебе отпустить девчонку? – спрашивает, едва посмотрев на Комарову.

      – Борис Васильевич, у меня есть основания для…

      – В мой кабинет. Быстро! – прерывает, выстрелив в меня взглядом и поправив на себе жилетку от костюма-тройки, которые он так любит, разворачивается и уходит.

      – Кого-то в угол поставят, – усмехается эта девица.

      – Рот открываешь не тогда, когда надо, – бросаю и продолжаю идти в сторону лестницы, что ведёт на цокольный этаж, где, собственно, и находятся камеры для задержанных.

      – А что там? Секретное помещение? – интересуется Комарова заговорщицким голосом.

      – Ага, там пытки проводятся, – абсолютно серьёзно отвечаю и вижу, как бледнеет лицо девушки.

      Храбрости ноль, только вид делает, что ей всё по плечу.

      – Здравия желаю, товарищ капитан, – вскакивает со своего места сержант.

      – Сядь, – отмахиваюсь от него. – Карманы на выворот, девица, – обращаюсь к Комаровой.

      – Девицы – это ваши ночные грелки, – обиженно бросает, глазками своим синими на меня зыркнув.

      – Смешно, – с серьёзным