Прыжки во времени. Парадигма бессмертия. Владимир Баранчиков

и не хочу с тобой расставаться. Со мной такое впервые…

      – И многим ты говорил подобное? – Кэтрин продолжала умело выносить ему мозг и будила в нем зверя.

      – По английски – никому! – победно заявил Петр, и уверенный в своей правоте, в роли завоевателя набросился на свою добычу, чтобы нежно растерзать ее.

      – О чем ты сейчас думаешь? – пыталась до последнего упорствовать она.

      – Съесть ли тебя сразу, целиком, или растянуть удовольствие на пару недель?

      – Думаю, что надо и целиком, и растянуть. Вижу – ты уже готов это сделать, совсем оголодал.., – улыбаясь и опустив веки от предвкушения удовольствия, прошептала прекрасная обольстительница.

      Они словно нырнули в глубокий омут. В гостиничном номере оказалось немало подходящих мест для творчества, пьянящего коктейля камасутры и фантазии: тот самый белый ковер, роскошная постель, ванная… Любовники, словно пугливые зверьки, выбирались наружу только для того, чтобы слегка подкрепиться в ресторане да восстановить баланс алкоголя в крови, а затем на лифте снова возвращались на третий этаж. Пили немного, малыми дозами, не впадая в глубокий дурман. Кайфовали не только от физических удовольствий, но и от интеллектуальных бесед друг с другом, редкого взаимопонимания. Как такое могло произойти в общении двух людей, чье сознание сформировалось в разных культурах, на противоположных точках земного шара? Петр, образец галантности, источник легких шуток и смелых намеков, а Кэтрин – воплощение женского обаяния: очаровательная улыбка и смеющиеся, лукавые глаза. У нее оказалось достаточно интересных сюжетов для обсуждения из истории и медицины. Да, еще она обожает кошек! Петр, увлекшись, не остался в долгу, ввернув опасную и на редкость неуместную тему попугаев. В его памяти на секунду возник образ Даши – сверкнул и померк.

      Для случайного наблюдателя молодая пара казалась воркующими голубками, полностью увлеченными друг другом, и никто из многочисленной публики ресторана не посмел нарушить их уединения. Официанты появлялись и бесшумно исчезали, быстро исполняя заказ, будто обслуживали королевскую чету, и всем своим видом являли предупредительность с серьезной миной на лице.

      Где-то в середине дистанции сексуального марафона, сидя за столиком в гостиничном номере и предвидя приближающийся новый спурт, Петр состроил грустную мину и шутливо признался:

      – Я больше не могу!

      Потом вдруг сорвался с места и трусливо ретировался в ванную. Но не тут-то было: Кэтрин, словно дикая охотница, нагнала его, развернула к себе лицом и тесно прижалась к нему, а потом потерлась низом живота, и состязание продолжилось с удвоенной силой.

      Через три дня их посетило взаимное ощущение, что финишная лента разорвана, а каждый удостоен самой высокой награды. Спортсмены пришли к обоюдному согласию: пора уж сойти с пьедестала в скучный и рациональный мир. Полдня, не торопясь, они восстанавливали свои силы и ужасались темным кругам под глазами.