Ёжка, Ёжик и Ёжкин кот. Бологовские сказки. Нина Морозова

так. Допустим, защиту поставила.

      – Чегооо?

      Но Ёжка не ответила, она сняла свою шубку и снова превратилась в обыкновенную старуху – Бабу Ягу.

      – Баюн, ставь-ка шамовар, милок!

      Тихонько щёлкнула входная дверь.

      – С каких пор я тут слуга? – Кот вошёл, шумно фырча. Полена при нём уже не было, зато был объёмистый свёрток, который он тут же затолкал под печку.

      После чая с ещё тёплой ягодно-ореховой «пиццей», Ёжка объявила:

      – Ну, Ёжик, таперича у нас с тобой вечерний… как это?

      – Променад, то есть, пролетад, – подсказал кот, – и кому-то трусоватому придётся надеть памперс.

      Ёжик обиделся, но промолчал, тем более, что в балконное окно стучала крыльями сова. Она держала в своём изогнутом клюве что-то большое, живое и мохнатое. При ближайшем рассмотрении это оказалась сова. «Совиха», как уточнила Васса Ферапонтовна. Грязная до черноты совиха испуганно таращила глаза и не издавала ни звука. Васса Ферапонтовна вытащила её из той самой дыры. Гостью из бездны отмыли. Высушили. Выяснили, что человеческой речи она не понимает. И тут случилось ЧП. Васса Ферапонтовна, бережно расправляя клювом теперь уже белые пёрышки на грудке совихи, сделала заявление:

      – Прошу меня больше Вассой Ферапонтовной не называть. Я – Василий. И не разевайте свои клювы. А что? В вашем понимании все совы должны быть женщинами? Я, если хотите, больше не собираюсь быть ею. Меня отродясь про пол не спрашивали, но я – он. И кто-то мне обещал сытный ужин.

      Ёжка скривила морщинистое лицо и стала совсем безобразной.

      – Босходи, – всплеснул лапами кот, – влюблённой Вассы Ферапонтовны в доме только и не хватало. Кажется, мир рушится…

      Недовольно фырча, Баюн всё-таки полез под печку за своим объёмистым свёртком. При этом поймал взгляд Ёжика и пояснил, что там всего лишь младшее звено пищевой цепочки – всё для сов и котов, для маленьких мальчиков ничего интересного нет.

      – Наверно, там мыши, – вздохнул про себя Ёжик. Мышей ему было жалко. Но тут его увлекла за собой Ёжка. Заставила одеться. Зачем-то дала в руки корзинку, плотно завязанную сверху платком. Вытащила складную метлу. И они вышли на балкон.

      Тихо падал снег, и отчего-то не было слышно машин и не видно прохожих. В окнах домов светились разноцветные огни гирлянд, новогодних ёлок. Город готовился к празднику.

      – На метле, аль в ступе проме… пролетад-то будем делать? – спросила Ёжка.

      – Давай на метле, – махнул рукой Ёжик. И сразу вообразил себя бесстрашным Гарри Потером.

      Впрочем, когда метла совершала крутой вираж, набирая высоту над крышами зданий, некоторый холодок в груди он всё же ощутил. Потом это быстро прошло. Напротив, захотелось громко смеяться и радостно, по-птичьи, кричать. «Так вот оно какое, чувство полёта», – подумал Ёжик. И тут метла сбавила скорость. Сидящая позади Ёжка приказала развязать корзину и снять варежки. В корзинке светились тёплым жёлтым светом звёзды. На ощупь они тоже были очень