Ведьмина поляна. Василий Головачев

и отсутствия у людей сочувствия.

      Пришлось встать и притворить окно: май в первые дни теплом не порадовал, но по привычке спал Максим с открытой форточкой. И заснуть ему удалось только после того, как кот умолк.

      Наутро сестра Таня сообщила, что кот соседский, ворюга и бандит, тащит всё и у всех, и соседка давно пытается избавиться от него, выгоняет на улицу и травит.

      – Зачем? – не понял Максим. – Не жалко скотину мучить? Взяла бы и усыпила в ветлечебнице.

      – Так за это платить надо, – простодушно пожала плечами сестра, которая тоже не любила котов, чего и не скрывала. – А Чума всем надоел, сосед Вовка Спирин в него стрелял даже, жалко, что не попал.

      – Неправильно это, – осуждающе покачал головой Максим; он-то в отличие от Татьяны животных любил, а в детстве, когда жил с родителями, дружил с котами и часто заступался перед бабкой Нюрой за Барсика; кот по ночам спал у него в ногах.

      По плану в этот приезд он собирался с друзьями посетить кладбище, где были похоронены все его предки и друг детства Лёха Шилов, а потом съездить на рынок, купить кое-что для вечерних посиделок.

      Он практически каждый год приезжал из Брянска в Жуковку вместе с Сан Санычем и собирал старую школьную компанию, останавливаясь то у тётки Ксени, то у тётки Вали (родители разошлись, отец уехал в Сибирь, мать в Белоруссию), а когда двоюродная сестра Татьяна купила в Жуковке домик и переехала туда из Брянска, начал квартировать у неё.

      Так он поступил и в этот раз, прихватив с собой награду за первое место в чемпионате метателей – изящно выполненный из нержавейки клинок, проткнувший кусок хрусталя. Хотелось похвастаться им перед честной компанией.

      Кота по кличке Чума он увидел возле машины, которую ставил во дворе дома; гаража у Татьяны не было. Здоровенный пушистый рыжий кот сидел у колеса и, когда Максим вышел, уставился на него огромными зелёными глазищами. И такая у кота стояла в глазах тоска, такая вселенская скорбь, что у Максима ком встал в горле. Он замер.

      Замер и кот, глядя на человека.

      Максим присел на корточки.

      – Плохо, да, рыжий? Есть хочешь?

      Глаза у кота стали ещё больше, зрачки расширились.

      – Обижают? – продолжал Максим. – Хочешь, вынесу чего-нибудь?

      – Мчо?! – не промяукал – спросил котяра.

      Максим улыбнулся.

      – Подожди, сейчас вынесу.

      – Что-то забыл? – поинтересовалась Татьяна, когда он появился на кухне.

      – Кота хочу покормить. Есть чего-нибудь, косточки там, молоко?

      – Ещё чего, – удивилась дородная, с толстыми ногами и животом, пятидесятилетняя женщина, пережившая двух мужей. – Яду ему, а не косточек.

      – Тань, ты куриный суп собралась готовить, отрежь гузку и лапы и не ругайся, божья тварь таки.

      Поворчав, сестра обрезала тушку курицы.

      Кот не ушёл, хотя и сидел теперь за углом дома, перед кустами малины, готовый чуть что скрыться.

      – Вот, принёс, Чума, – показал курятину Максим. – Хреновую кликуху тебе дали.