Некроманс. Opus 2. Евгения Сафонова

воркующие нотки. – Ты опять принимал эту дрянь? Зачем теперь?

      Ева не видела лица Герберта, но по движениям золотистой макушки угадала: тот смотрит на опустевший стол. Затем на пол, где не осталось ничего, способного выдать, чем он занимался на самом деле.

      Умница, Ева. Хоть что-то ты сделала правильно.

      – Она… сказала, что не любит меня. Я хотел написать ей… письмо… получалось ужасно, я сжёг все черновики, и…

      – Хорошо, что я не знаю, кто она, – сдержанно откликнулась Айрес. – Не хотелось бы огорчать тебя известием о её скорых похоронах. – Обвив руку племянника вокруг своей шеи, королева помогла ему встать. – Пойдём, глупыш. Поставим тебя на ноги.

      – Ваше Величество, если вам что-нибудь понадобится, я…

      – Воду, настой рейнсуна, вытяжку дютрина и порошок турефни, – бросила королева Эльену, бережно ведя спотыкающегося Герберта к выходу. – Призвала бы свои из замка, чтобы ты и дальше мог бездействовать, но не уверена, что они преодолеют защитные чары невредимыми.

      Дворецкий вперёд них метнулся в коридор, оба представителя королевской семьи побрели следом, и комната опустела.

      Ева ещё долго сидела, не смея шелохнуться. Наконец, надеясь, что королева не караулит за порогом, а дубовая панель приглушит шорох движений, тихо-тихо поднялась с колен. Перекинув бумажный ком в одну руку, пальцами нащупывая в непроглядной тьме сухую каменную стену из грубых булыжников, двинулась по тайному ходу. Ступать приходилось с осторожностью, надеясь, что туннель в какой-то момент не переходит в лестницу, о первую же ступеньку которой она расквасит себе нос.

      Невольно заслонила глаза рукой, когда впереди вспыхнул свет.

      – Трогательные семейные отношения, правда? – Мэт поднял повыше старинный медный фонарь, услужливо подсветив серые стены и ровный пол, сложенный из гладко обтёсанных каменных плит. – Я подумал, что свет тебе не помешает.

      – Он ненастоящий, – глядя на фонарь, слабым голосом проговорила Ева. – Он не может ничего освещать.

      – Зато я могу сотворить в твоей голове иллюзию освещения, м? – Демон приглашающе качнул фонарём. За круглым стеклянным окошком переливался и клубился ровный белый свет, дрожа жемчужными отблесками на стенах – чертовски убедительными. – Не бойся, златовласка, никакого подвоха. Твоя сломанная шея не в моих интересах.

      Поколебавшись, Ева всё же двинулась дальше, стараясь не задумываться над тем, насколько достоверна иллюзия освещённого коридора, творимая демоном, и как она коррелирует с коридором настоящим.

      – Светильник смутно знакомый, – отойдя достаточно далеко от входа, с сомнением проговорила она. На всякий случай всё равно вполголоса.

      – Он работает на душах заблудших детей, – доверительно сообщил Мэт, вынудив Еву на миг остановиться.

      – Только не говори, что ты ещё и «По ту сторону изгороди» видел.

      – Нет. Зато ты видела.

      Прежде чем продолжить путь, Ева хмыкнула, оценив иронию реквизита[4].

      – Ты

4

Действительно: фонарь из сказки про мальчиков, потерявшихся где-то между жизнью и смертью, был ей к лицу.