Адский дом. Ричард Матесон

телевизионного сериала «Сумеречная зона».

* * *

      Писатель, который произвел на меня самое сильное впечатление.

Стивен Кинг

      Трудно, почти невозможно реально оценить важность вклада Матесона как в нашу культуру, так и в наше современное восприятие хоррора.

Pop Matters

      В воображении Матесона, ироничном и образном, возникали оригинальные истории… Для меня он находится в той же категории, что Брэдбери и Азимов.

Стивен Спилберг

      Ричард Матесон, несомненно, достоин нашего внимания и нашей симпатии.

Рэй Бредбери

      Матесон не просто мастерски работает в жанре хоррор, он мастер острой, по-настоящему талантливой прозы.

Tor.com

      Матесон был источником вдохновения для меня и для очень многих.

Энн Райс

      Истории Матесона… тревожат и волнуют читателя на чисто человеческом уровне. И они никогда не отпускаю его до последних страниц.

Los Angeles Times

      Писатель словно под лупой наблюдает изменение психологического состояния своих героев и благодаря блестящему языковому мастерству очень тонко передает атмосферу страха и одиночества. Терзаемые души во всей своей наготе и разнообразии предстают перед нами.

Мир фантастики

      Где Матесон особо блистает, так это в описании того привычного ужаса, когда странные события вторгаются в повседневную жизнь людей… Этот леденящий душу шелест страниц по-прежнему современен и служит отличной отправной точкой для нового поколения читателей.

Kirkus Reviews* * *

      С любовью к моим дочкам Беттине и Алисон,

      которые стали таким милым наваждением в моей жизни

      18 декабря 1970 г.

15 ч 17 мин

      В то утро с пяти часов вовсю лил дождь. «Погодка вполне соответствует», – подумал доктор Барретт и не сдержал улыбки. Он ощущал себя персонажем одного из современных готических романов. Тут тебе и проливной дождь, и холод, и двухчасовая поездка в длинном, с кожаной обивкой внутри лимузине, что послал за ним Дойч. А потом бесконечное ожидание в коридоре, пока какие-то мужчины и женщины, время от времени поглядывая на него, торопливо сновали в спальню Дойча и обратно.

      Доктор Барретт достал из кармана куртки часы и открыл крышку. Он просидел здесь уже больше часа. Что нужно от него Дойчу? Наверняка это будет связано с парапсихологией. Во множестве газет и журналов, финансируемых стариком, вечно печатаются статейки на подобные темы: «Возвращение из могилы», «Девочка, которая никогда не умрет» – неизменно сенсационно, но редко основано на реальных фактах.

      Сморщившись от усилия, доктор Барретт положил правую ногу на левую. Это был высокий грузноватый мужчина в середине шестого десятка, его редеющие светлые волосы сохранили свой цвет, хотя в подстриженной бороде проглядывала седина. Он выпрямился на стуле с высокой спинкой и взглянул на дверь в спальню Дойча. Эдит внизу, наверное, уже беспокоится. Барретт жалел, что взял ее с собой. Но кто мог знать, что это займет столько времени.

      Дверь спальни Дойча отворилась, и вышел его секретарь Хэнли.

      – Доктор, – пригласил он.

      Барретт потянулся за тростью и встал. Проковыляв через прихожую, он встал перед невысоким секретарем и подождал, пока тот заглянул в дверь и объявил:

      – Доктор Барретт, сэр.

      Барретт протиснулся мимо Хэнли и вошел, секретарь закрыл за ним дверь.

      Обшитая темными панелями спальня казалась необъятной. «Святилище монарха», – подумал Барретт, двигаясь по ковру. Остановившись у массивной кровати, он посмотрел на сидящего в постели старика. Семидесятивосьмилетний Ролф Рудольф Дойч был лыс и скелетообразен, с пронзительным взглядом глубоко запавших темных глаз. Барретт улыбнулся.

      – Добрый день, – вежливо произнес он, в который раз удивляясь тому, что такая развалина правит целой империей.

      – Вы хромой, – просипел Дойч. – Мне не сказали об этом.

      – Что, простите? – насторожился Барретт.

      – Ладно, – оборвал его Дойч. – Полагаю, это не имеет решающего значения. Мои люди рекомендовали вас. Говорят, вы входите в пятерку лучших в своей области. – Он тяжело вздохнул. – Ваш гонорар составит сто тысяч долларов.

      Барретт вздрогнул.

      – Вам следует установить факты.

      – Относительно чего? – спросил Барретт.

      Дойч поколебался, прежде чем ответить, словно считая это ниже своего достоинства, но в конце концов сказал:

      – Относительно загробной жизни.

      – Вы хотите, чтобы я…

      – …чтобы вы сказали мне, соответствует это действительности или нет.

      У Барретта упало сердце. Такая сумма способна преобразить для него весь мир, но все же как быть с совестью?

      – Мне не нужна ложь, – продолжал Дойч. – Я покупаю любой ответ. Но правдивый