Нулевой день. Сергей Басалаев

там меня. Вот такие пир…

      Василиса осеклась. Рядом с ней на четвереньках медленно ковыляло худое существо, похожее на классического гуманоида. И здесь Васю внезапно осенило.

      – Голый! Голы-ы-ый, подь сюды, – позвала грабительница.

      – Чё те? – Существо искоса зыркнуло на нее маленькими, точно булавочные головки, глазками.

      – Тут есть для тебя ништячок. – Василиса растянула мясистые губы в зловещей улыбке.

      «Голый» прыгнул к ней. От него исходило едкое зловоние аммиака, серая кожа блестела скользкой слизью, а с лысой шишковатой головы свисали редкие седые пряди.

      «У меня начались глюки. Я вижу Горлума», – подумал Кайнов, пылая болезненным жаром.

      – Ну, и где твой ништячок? – нетерпеливо кивнул головой Голый.

      – А вот он. – Василиса показала узловатой рукой на Даниила.

      – Чё, я могу его сожрать всего? – удивленно вытащился на нее негуманный «гуманоид».

      – Да какая мне разница! – раздраженно выпалила она и скомандовала: – Фас!

      Гнилые зубы людоеда вгрызлись в ухо Кайнова. Боль ледяным шлемом окутала голову. Горячие струйки крови потекли по шее и щеке.

      «Погоди, доберусь до тебя, и тогда «Пятьдесят оттенков серого» тебе покажутся букварем!» – клокоча кипящей яростью, подумал Даниил.

      Голый уже хотел перейти к нежному горлу, но чья-то нога отшвырнула людоеда.

      – Вань, сколько раз можно повторять: нельзя есть людей. Это вообще за гранью добра и зла! – громыхнул кто-то слева раскатистым басом.

      – А я чё? Я ничё, – пробормотал Голый, убегая.

      Над Кайновым склонился огромный мужчина лет сорока, похожий на сатира. Сходство с этим мифическим существом ему придавали мощные ноги с вывороченными вовнутрь коленями.

      – Васька, я просил тебя: ухаживать за ним. А ты что?.. Не могла отогнать эту заблудшую душу! – строго выпалил Дьякон.

      – Не, ты такой смешной! Зная мое отношение к вам всем, назначить меня сиделкой к мужику!.. Просто какая-то запредельная логика, – раздраженно всплеснула руками Василиса и засеменила короткими ногами к бочке, в которой трепетал рыжий огонь.

      – Эх, бедолага, я ничем не могу тебе помочь. Разве молитвой за спасение твоей несчастной души и вот этим.

      Дьякон достал из кармана шприц-ручку замызганной робы и хотел вколоть анастетик Кайнову. Но тут знакомый до боли кулак, твёрдый, точно железо, сшиб его с ног.

      – Ты чё, опять хотел потратить шириво на очередного полудохлого ублюдка?! – надсадно проорал карлик с лицом, усеянным маленькими паучьими глазками.

      – А ты, Перун, я смотрю, все не наиграешься в Бога? Да? – с трудом прокряхтел Дьякон, тяжело вставая.

      – А при чем здесь «играть в Бога»?.. Я следую простой логике, – лениво пожал плечами карлик, – жизнеспособен и можешь приносить пользу здешней братве – значит, будем подгонять шириво. Стух – товарищи обеспечат быструю и безболезненную смерть… Керосин, обеспечь этому лежачему товарищу быструю и безболезненную…

      Дьякон