Лилит. Быть человеком. Таня Ждан

в глаза.

      Габриэль и Джессика застыли, боясь произнести хоть слово, Джейкоб продолжал тихо завывать, побелевшая, как простыня, Алиса, что есть сил прижимала своего сына к груди, умоляюще глядя на меня и главу клана. Не нужно было обладать какой-то эмпатией или экстрасенсорными способностями, чтобы прочесть вину и обреченность в ее глазах.

      Знаю, Алиса, знаю, выбора у меня теперь не осталось.

      – Марк, послушай, – его встревоженный, полный терзающей все его сознание боли взгляд сбивал меня с толку, когда он, будто не выдержав обрушившегося груза ответственности и необъяснимой вины, положил свои горячие руки на мои плечи. – У Джейкоба закрытый перелом, ничего серьезного, правда. Когда окажетесь на безопасном расстоянии – наложите шину и не тревожьте конечность как минимум пару недель.

      – Нет, Лилит, мы уйдем вместе. Никто с этими медицинскими манипуляциями лучше тебя не справится, – почти умоляюще прошептал Марк, дрожащей рукой заправив прядь волос мне за ухо.

      Этот жест ломал мои системы и представления о нем, как о здравомыслящем, хладнокровном главе клана. Я не понимала такого проявления человеческих чувств, его привязанность и нежелание смотреть горькой правде в глаза и вовсе были мне просто не объяснимы. Словно это был первый раз, когда ему пришлось дать мне возможность справиться со своими проблемами самой. Следующие за мной по пятам миротворцы и проклятый Преследователь – только моя вина и больше ничья.

      – Ты же знаешь, что это невозможно, – я отпрянула от мужчины прежде, чем желание остаться и подвергнуть мою семью опасности победило бы здравый смысл. – Я уведу их в другую сторону от нашей тропы и, надеюсь, смогу спутать следы прежде…

      Прежде, чем меня снова схватит Преследователь. И сколько бы раз мне не удавалось выскользнуть из его цепких лап, каждый раз я боялась, что этот – станет последним. И я уже никогда не вернусь к дорогим для меня людям. Всякий раз словно сама судьба мне благоволила. На своем пути я находила заброшенные станции метро, высотки с лабиринтами подвалов, удачливо увиливала от тупоголовых миротворцев, которым Преследователь доверял мою охрану, находила в себе силы быть мудрее и расчётливее, но теперь мне по-настоящему было страшно. Единственный подвал поблизости, который мог скрыть мои сигнатуры, был ловушкой без запасного выхода. И оттого слова, брошенные опустившим руки в прямом и переносном смысле Марком, резали, как ножом по сердцу.

      – Пожалуйста, вернись. Умоляю тебя, найди дорогу домой, моя птичка. Пригород, 18-99, не забудь, – процедил мужчина, на какой-то момент мне даже показалось, что он готов заключить меня в свои объятья и никогда не отпускать.

      – Берегите себя, – сражаясь с какими-то новыми, накатившими и ломающими баррикады систем андроида эмоциями, бросила я, в последний раз взглянув на свою семью.

      Любая другая на моем месте восприняла бы его ласковое обращение как ничто иное, как проявление искренних трепетных чувств. Но я с горестью осознавала, что Марк опрометчиво сообщил мне один из трех возможных вариантов их