Лилит. Быть человеком. Таня Ждан

Марк позвал меня по имени, взял за руки, мерно покачиваясь в так грустной песни. Я вздохнула, предвкушая вразумляющую речь, но и тут ее не последовало.

      Кажется, мужчина будто задремал на моем плече, проронив сквозь дрему:

      – Никогда, никогда больше не позволю тебе так рисковать собой. Помяни мое слово, Лилит.

      Я знала, что этому обещанию не суждено сбыться. Меня никогда не оставят в покое, пока я не сдамся в лапы Преследователя и его преданных миротворцев. Но перечить Марку сейчас все равно было бы бесполезно, а между тем я какой-то непонятной для себя эмоцией подмечала, что его гиперопека и неоправданная забота отчасти мне даже нравятся.

      Глава 8

      Ранним утром мы благополучно вернулись в свое убежище, не забыв по дороге подобрать в кустах оставленное там накануне оружие, которое, благо, никто не нашел и не украл. Селин, Нейт, Алиса и Габриэль встретили нас с распростертыми облегченными объятиями и с глубокими серыми мешками под глазами на их сонных встревоженных лицах. С замиранием сердца они ловили каждое слово, каждую деталь о событиях минувшего вечера, благодаря высшие силы за то, что в итоге никто не пострадал и все кончилось хорошо. Нейт и Селин даже искренне пожалели, что им пришлось убраться подальше от гетто: красочный рассказ Гарри о ночи в баре не оставил молодых людей равнодушными. Да, в своей манере он позволил себе немного все приукрасить, заставляя довольно пьяную Марию отпускать нервные смешки и ежеминутно вставлять свои пять копеек в его рассказ к удивлению остальных, но в целом практически все было правдой. Но даже когда мои союзники проспались, и настало время расплаты за веселье в виде страшного похмелья, а зависти в глазах рыжеволосых брата и сестры поубавилось, Гарри по-прежнему гордо заявлял, что эта ночь была одной из лучших в его жизни.

      Рутина в убежище вернулась в привычное русло, а об этих событиях уже совсем скоро все забыли.

      Зима действительно выдалась достаточно мягкой для местных широт, не сравнить с предыдущими. Но все-таки, если до ядерной войны здесь даже в январе снег был редкостью, а температура воздуха почти никогда не опускалась ниже плюс десяти градусов по Цельсию, то теперь холод и промозглый моросящий дождь застал нас врасплох уже к концу декабря. Сугробы не заставили себя долго ждать, и уже через пару дней мы вышли из своего убежища, по щиколотку увязнув в снегу. Меня это мало беспокоило: холод и промокшие ноги не могли причинить мне никакого вреда, в отличие от моих соратников, которым приходилось часами сушить свои носки, долгими ночами кутаясь в ветхие покрывала и засыпая прямо у костра, чтобы согреться. Но это было не самой большой проблемой: дичь уходила глубже в чащу, все чаще расставленные в окрестных лесах силки оказывались пустыми, вынуждая все дальше отдаляться от тоннеля в своих неустанных поисках пропитания. Нам все еще удавалось находить нужные торговцам в гетто запчасти автомобилей и старых андроидов, но, видимо, и для них они перестали быть в приоритете, когда кустарные теплицы уже не могли давать