Образ. Анастасия Достиева

от плиты и, чуть наклонившись, вглядываюсь в его плоские, но влажные и тревожные глаза.

      Он распахивает рот, чтобы сказать что-то ещё, однако я прерываю его, от страха дёргаясь и толкая мольберт на спину. Полотно рухнуло на пол, и я пулей вылетаю из кухни, резко заворачивая в спальню.

      Замешкалась на пару секунд в проходе, после чего чуть не запрыгнула в кровать, роясь в складках мятого одеяла. Неловко плюхаюсь с матраса на пол и судорожно перекладываю на рабочем столе книги, скидываю карандаши и ручки.

      – Чёрт, да где же он!

      Холодок осознания окатывает меня с головы до ног. Прямо в домашних штанах и растянутой белой футболке уверенно шагаю в коридор. Натягиваю первые попавшиеся кеды, снимаю бомбер с вешалки, попутно хватая ключи с тумбочки. Чуть не сношу дверь, тяжело навалившись на неё. Запираю квартиру, не выключив свет на кухне.

      Уже на улице накидываю бомбер и дрожащими пальцами набираю номер.

      – Алло? – звучит удивленный голос.

      – Адам, можно я приеду?

      ***

      Перепугалась я не на шутку, отчего только спустя получаса ходьбы заметила отсутствие велосипеда. Обычно Адам забирал меня на машине, ведь путь до его дома не близкий.

      Идти предстоит в микрорайон частных домов, он расположен рядом с набережной. Некоторые жители частного сектора имеют личный участок пляжа, огороженный от центрального пляжа белым низким забором из покрашенных брусьев.

      У семьи Адама – лишь идеально подстриженная лужайка.

      На полпути я задумалась над тем, чтобы заказать такси, к слову, мне ещё и Адам продолжал писать, спрашивал встретить ли меня. Я упорно игнорировала его, так как хотела побыть с мыслями наедине. Чем дольше я шла, тем больше начинала сомневаться в произошедшем. Могло ли мне показаться, что картина разговаривает? Галлюцинациями я никогда не страдала, да и такого недостатка общения не испытывала, чтобы беседовать с изображением.

      ***

      – Привет, – он тянется, чтобы обнять меня, но я несмело выставляю руку вперёд.

      Адам делает вид, что не заметил этого. Закрывает за мной ворота, и я пропускаю его вперед по дорожке, выложенной крупными булыжниками разных оттенков серого.

      Раньше его мама сажала в клумбах цветы: огненные бархатцы сопровождали гостей от ворот до крыльца дома. У петуний был отдельно отведённый небольшой участок с одной стороны лужайки, с другой – пытались разрастись однолетние георгины ненавязчивого розового цвета. Главной гордостью был львиный зев бордово-лилового цвета, расположившийся вдоль стен дома. Цветы тянулись до самых окон.