Семь мармеладных поцелуев. Рацлава Зарецкая

близнецами, но настолько разными, что их сложно было назвать родными братом и сестрой. Внешностью Тошка походил на папу, а Ленка – на маму, зато характерами они пошли не понятно в кого. Ленка была противной брюзгой, вечно подкалывающей брата, который был младше ее на минуту. Тошка же со своим детским личиком являл собой натуру застенчивую и чрезвычайно милую. Поэтому, увидев перед собой не своего милого братика, а шкаф, я порядком удивилась.

      – Лена называет меня мускулистой свиньей, – поспешил нажаловаться на сестру Тошка.

      – А он мне в кремы краску насыпает, – не осталась в стороне Ленка.

      – Так, дети, дайте своей сестре отдохнуть после перелета! – громко произнесла моя подруга Катя, вставая между братом и сестрой.

      Дети послушно затихли и отправились к себе в комнату, по пути толкая друг друга. Катя забрала мои сумки, подождала пока я помою руки и переоденусь и привела в кухню, чтобы накормить.

      – Суп будешь? Куриный.

      – Буду, – с готовностью кивнула я. – Все буду. Есть хочу дико.

      – В самолете что, не кормили? – удивилась Катя, достав из холодильника кастрюлю с супом.

      – Кормили, но плохо. Я же не в бизнес-классе летела.

      Сразу же вспомнился инцидент с мармеладными мишками, и я усмехнулась воспоминаниям.

      – А что с коленками?

      – А? Ой! – Про содранные коленки я совсем забыла. – Упала по дороге в аэропорт. Еще в Праге.

      – Поешь и обработай, – строгим тоном произнесла Катя.

      Суп оказался очень вкусным. Накинувшись на него, я остро ощутила, как соскучилась по домашней русской еде. Катя тем временем сходила за аптечкой и, не дожидаясь, пока я поем, начала обрабатывать мне колени. Было немного больно, но невероятный вкус горячего супа с черным хлебом притупил боль.

      – К тете поедешь? – спросила Катя, налепив на мои колени пластыри.

      Я тем временем уже давно съела суп и теперь задумчиво грызла оставшуюся от куска хлеба корочку.

      – Надо бы.

      – Я с тобой поеду. Не хочу, чтобы тебя одну грязью обливали.

      – Ты думаешь, она все еще такая же?

      Подруга посмотрела на меня как на дурочку.

      – Наивная ты, Анька. Думаешь, люди меняются? Да никогда! В особенности твоя тетя.

      – А я думаю, что меняются. – Доев корку, я подняла крышку стоящего на столе заварочного чайника и понюхала его содержимое. – Мой любимый, с бергамотом. Поставишь чай?

      Катя кивнула и, щелкнув кнопкой чайника, продолжила:

      – Мы тоже на работе наивно полагали, что наш злющий гендиректор поменяется, когда начал встречаться с дочкой депутата. Но нет, стал еще более злющим! Мы его даже Тирексом прозвали.

      – Это который ящер? – уточнила я.

      – Угу. И так это прозвище прижилось, что за глаза этого Ларского больше никак и не называем. Кстати, ты про работу еще не думала?

      – Думала, – вздохнула я. – Хотелось бы, конечно, попасть в ту же сферу…

      – Косметики?

      – Не, дизайна. Ну можно и косметики, но только дизайнером.

      Щелчок