Биомем. Владимир Смирнов

ему на прощание пинка или отвесить подзатыльник. Не чтобы отомстить за подлый удар, а просто в воспитательных целях.

      Четверо тем временем подошли уже совсем близко. Старший остановился в шаге от скамейки.

      – Отпусти мальца, – попросил он, – пожалуйста.

      – С какой стати? – огрызнулся Леонид.

      – Так надо.

      – Это ещё почему?

      Старший присел на скамейку в полуметре от Леонида и небрежно закинул ногу на ногу.

      – Потому что в одной параллельной вселенной ты сломал ему челюсть и сел в тюрьму. А в другой его кореша выследили тебя и сломали тебе обе руки.

      – Что за бред! – не выдержал Леонид. – Какие, нахрен, вселенные!

      Но руки разжал, и мальчишка, почувствовав свободу, тут же рванулся в темноту.

      – А в нашей Вселенной всё хорошо, – спокойно продолжал Старший. – У тебя всё хорошо, у меня всё хорошо, у них, – он кивнул на своих спутников, – всё хорошо. Разве такая хорошая Вселенная не стоит того, чтобы её беречь?

      Леонид ошарашенно посмотрел на Старшего.

      – Вы о чём вообще?

      – О зле, – ответил тот. – Ты получил заряд зла от этого мальчишки и хочешь пропустить зло сквозь себя. Передать его кому-то. Лучше тому, от кого его получил, но необязательно – можешь кошку по пути пнуть или наорать на свою девушку. Передать зло по цепи. Хотя знаешь, что это неправильно. А правильно – разорвать порочный круг, не пропускать зло в наш мир. В нашу такую прекрасную Вселенную.

      Леонид резко встал.

      – Знаете что!..

      – Знаю, – кивнул Старший. – Тебе пора. Удачи!

      Леонид посмотрел на часы – без пяти десять. В десять они с Динкой договорились встретиться у метро; она, конечно, как всегда, опоздает, но он должен прийти вовремя. Таковы правила игры.

      3

      После секса они обычно валялись в постели ещё около часа, болтая о пустяках.

      Леонид рассказал о своём маленьком подвиге – как сегодня он уменьшил количество зла во Вселенной. Динка в ответ презрительно хмыкнула.

      – Дурак твой гуру. Ты слышал о зажатых аффектах? Когда не выплёскиваешь эмоцию, зажимаешь её в себе, а потом она вылезает наружу какой-нибудь мерзкой психосоматикой.

      – Это что, – притворно нахмурился Леонид, – я должен сейчас на тебя наорать? Или ударить? Для здоровья?

      – И ты тоже дурак, – улыбнулась Динка, – иди уже в душ.

      – Нет, ты объясни, – настаивал Леонид, – у этого сопляка на морде было написано, что его постоянно шпыняют. Он нёс в себе эту злость, он и ударил меня, чтоб его хоть на миг отпустило. И теперь эта злость во мне. А что мне с ней делать, если даже наорать на тебя нельзя?

      Динка фыркнула и боднула Леонида лбом в плечо.

      – Ты точно тупой. Нет в тебе уже никакой злобы, секс прекрасно снимает агрессию.

      Она слегка отстранилась и посмотрела на него с хитрой улыбкой:

      – Или ещё что-то осталось?

      Её рука плавно скользнула вниз. Леонид напрягся и притянул Динку к себе.

      – Ещё