Когда засияют глаза. Татиана Матвеева

кабинет Ольги», – подумала она и повернула голову. На кровати лежал Марк. Она подошла ближе. Рвотный приступ накатил внезапно, и она не удержалась. Все тело Марка было в ожогах. Руки и плечи сгорели до мяса. Ног не было видно, они лежали под простыней. Но судя по тому, что на ней проступила кровь, они были не в лучшем состоянии. Лицо и голова пострадали меньше. Она присмотрелась, чтобы понять, жив ли он: грудь еле поднималась. Кира сразу вспомнила того мальчика, который попал в поле в первый день. Он выглядел почти так же. «Но он же был у дома, я видела, как он дошел… Меня ударили», – Кира подошла к выходу. На ней была чужая одежда: длинная, как платье, майка и махровый халат. Волосы еще не высохли. Она распахнула дверь, прошла к гостиной и прислушалась. В зале кричали. На ступеньках стоял Семен и вещал людям внизу: «Успокойтесь, дайте же договорить! Я иду и понимаю, что она прячет радио. Она опускала его в колодец, видимо, так было нужно». Снизу послышались возгласы: «Предательница! Я так и говорила! Ну вот, показала истинное лицо!» Семен продолжил: «Она увидела меня и жутко испугалась. Я понял – что-то неладно. Попытался спросить, но она начала отходить и, как только я подошел ближе, вообще накинулась. Я ударил ее по голове и вот я тут».

      Он вдруг состроил мученическое лицо. «А что с Марком?» – безнадежным и полным отчаяния голосом спросила Софа. Семен ответил: «Она видела, что он идет к полю, но, чтобы никто не узнал, что она нашла радио, сидела тихо. Он не знал, что линия уже под его ногами и врезался. Я вытащил его, как только смог». Послышались крики, и Лили вдруг вскочила на лестницу: «Она решила оставить нас слепыми и уйти. Она попросила Руслана проследить, чтобы мы не нашли радио и ушла. Но мы вышли – это испортило ее план, и радио пришлось прятать. Она решила бросить его в колодец. И тут мимо прошел Марк. Она решила остаться незамеченной и промолчала – он врезался в поле. Тут пришел ты и вырубил ее, вытащил Марка и принес радио!» – Лили вскинула голову. Все сошлось.

      Только сейчас Кира поняла, что речь идет о ней и что взрослых здесь нет. Они пропали. Толпа орала, и Семен вновь призвал к тишине: «Больше не будет взрослых, теперь порядок устанавливаем мы. Это мое послание. Сейчас надо решить, что сделать с предательницей и Марком». У Киры сердце ушло в пятки. Усилием воли она шаг за шагом отошла от двери. Ноги не гнулись, то ли от страха, то ли от обморожения. Спрятаться было негде. Куда тут убежишь. Слышны были крики толпы, они скандировали: «Убить и ослепить». Кира выбежала на улицу. Осмотрелась. Башня. Только там она сможет закрыться.

      Она проскользнула обратно в дом и замерла рядом со входом в гостиную. Семен призвал всех проверить, жива ли Кира, и толпа хлынула в медпункт. У нее был один шанс. Одно мгновение, чтобы проскочить по лестнице, пока все отошли. И она побежала. Она была уже на третьем этаже, когда послышался крик: «Вон на лестнице!» Толпа бросилась за ней. Разрыв быстро сокращался. Кира карабкалась вверх, ноги отказывали, будто в страшном сне, когда ты бежишь, а тело не двигается. Она толкнула крышку люка и успела заскочить на башню. Люк не запирался – она села на него. Вытолкнуть его одному человеку было почти невозможно. А вдвоем на лестнице было не встать. Она задыхалась. Горло горело. Начался