Девственная любовница. Аноним

проводила меня до окна спальни своей матери, и я выбрался на балкон, пока она, полунагая, пряталась за жалюзями.

      Я тихо спустился вниз и пошел по траве. Была половина шестого, и солнце уже светило во всю. Я невольно подумал о том, что подвергаю репутацию Лили огромной опасности, поскольку виллу окружали другие дома, и соседи могли прийти в недоумение, увидев, как незнакомый в здешних местах мужчина в столь неурочный час воровски крадется вдоль изгороди.

      На углу улицы, на расстоянии броска камня от дома, располагался винный магазинчик; работавшая там девушка стояла в дверях. Она с любопытством наблюдала за мной.

      Я снова обеспокоился на счет моей Лили и отправился в Париж, обдумывая в поезде все эти вещи.

      В тот же день я написал мисс Арвель и, объяснив мои опасения, предложил в среду уйти от неё все же не позже полуночи, чтобы успеть на последний поезд. В темноте, ночью, не будет никакой опасности её скомпрометировать.

      Я скрыл другие причины, отбившие у меня охоту снова ложиться с ней в постель: страх захотеть овладеть ею силой и растущее тревожное чувство отвращения, которое начали вызывать во мне её прозрачные, корыстные намеки.

      Был ли я глупцом?

      7

      … Уже ль не поклянетесь,

      Все вы, её узревшие, что девой

      Была она по виду своему?

      ....................................

      И все ж невинна, незапятнанна Лили…

      (Шекспир)

      Планы Лилиан на будущее представлялись мне невыполнимыми, даже если бы я располагал капиталом, достаточным для того, чтобы сделать из неё миллионершу. Не следует забывать, что на мне по-прежнему лежали тягостные обязанности по уходу за моей бедной Лили, которая, не будучи мне женой, находилась у меня дома и жизнь которой висела на волоске; я начал смутно подозревать, что г-н Арвель и Адель вложили в головку своей дочери странные идеи, поскольку та строила планы, совершенно не боясь вмешательства ни папы, ни мамы. Означало ли это, что они готовы закрыть глаза на любые интрижки с состоятельным любовником, или что отец позволяет себе по отношению к ней такие вольности, что она чувствует себя в праве бросить ему вызов? Или страстного признания с его стороны будет теперь достаточно, чтобы показать ей всю власть, которую она имеет над ним? Эти и подобные им мысли занимали меня в тот момент, когда я получил следующее послание:

      Лилиан – Джеки

      Сони-сюр-Марн, 31-е августа 1898

      Вы, как всегда, оказались правы, и я преклоняюсь перед Вашим опытом и умом, которыми не обладаю. Будет даже лучше, если Вы не придете в среду вечером, как мы планировали. Я же поеду к бабушке на fete33. Это поможет мне развеяться и забыть о неприятности, поскольку я очень хотела, чтобы Вы снова провели со мной всю ночь.

      Не говорите, мой обожаемый, что я вечно всем недовольна, просто мне хочется раз и навсегда с Вами договориться.

      Тот образ жизни, который я веду в настоящее время, совершенно невыносим. Я вижу Вас лишь изредка, постоянно бегаю и прячусь, как воришка, тогда как моя мечта

33

fete /фр./ – праздник, именины