Уйти Нельзя Остаться. Екатерина Велесова

А я смотрю – физиономия знакомая кожзам на диване прессует. Думал, что показалось. Ты что здесь делаешь, Шелудяков?

      Тот продемонстрировал сотовую трубку, небрежно кинул её на стойку регистрации, вместе с пластиковой папкой и хмыкнул, манерно стряхнув ладонью несуществующую соринку с плеча:

      – Да так, по делам заехал. А ты, смотрю, всё служишь?

      Сашка пожал плечами, сделав вид, что не заметил пренебрежения в вопросе:

      – Работаю я здесь. А ты как?

      – Да нормально. Рублю бабло потихоньку. Мне, в отличии от вас, пенсионеров, некогда штаны на стуле протирать.

      Встреча была не настолько радостная, чтобы кидаться в объятия, но укол задел и отразился металлом в серых глазах. Колька это заметил и сменил тон на более дружелюбный:

      – Да ладно, Сафронов, не злись. Я сам с этого начинал. Давно погоны на бейджик сменил?

      – Третий год. А ты? Помнится, карьеру военную построить хотел. Не срослось?

      Шелудяков вздохнул и недовольно поморщился, – А у кого оно срослось? Как Союз развалился, сам знаешь, что началось. Какая там карьера, когда жрать нечего было. Ты в другую дивизию перевёлся, а я совсем из армии свалил. Вот с тех пор и бизнесменю. Восьмой год уже. А ты на отселение приехал? Семья, дети?

      Это были те вопросы, которые Сашка обсуждать не хотел, поэтому оглядел пустой холл и кивнул в сторону выхода:

      – Может покурим?

      Колька выудил из кармана пиджака пачку «Мальборо» и торжественно шмякнул о пластиковую папку:

      – Идём. Угощаю!

      Снисхождение, промелькнувшее в глазах бывшего сослуживца, добило самолюбие, и Сашка взял со стола начатую пачку «Примы», заботливо оставленную Палычем.

      – Да нет уж. У меня свои. Поздно привычки менять.

      Прохладный мартовский ветер забрался под куртку свободной спецовки, и мужчина поёжился, сплюнув в урну первую затяжку, вместе с табаком, прилипшим к языку, размышляя о том, что сигареты без фильтра лучше, чем ничего, но гораздо хуже тех, что вернулись в карман Шелудякова.

      Пора было уже что-то предпринимать, чтобы вылезти из беспросветной дыры, но, как показали последние месяцы, падать вниз Сашка умел лучше, чем карабкаться на верх.

      Колька шумно выпустил клубы дыма и выдернул Сашку из задумчивости, будто прочитав мысли:

      – И долго ты тут работаешь?

      – Третий месяц. До этого…

      Он не успел продолжить, потому что слова прервал недовольный женский голос, прозвучавший за спиной:

      – Господин охранник! А Вам никто не говорил, что рабочее место можно покидать, только в случае крайней необходимости? Вернитесь на свой пост немедленно!

      Колька кивнул в сторону входа и растянул губы в притворной улыбке:

      – Софья Сергеевна, здравствуйте!

      Но его старания не были замечены, потому что претензии летели строго в адрес Сашки, который даже головы не повернул, чтобы отреагировать на приказной тон. Лишь сигарета полетела в урну, а руки сплелись на груди, в ожидании исчезновения очередной