Справедливости ради. Арина Ностаева

что смог наскрести, нажимал на выступающую вперед кнопку. Острые углы пластика впились в кожу.

      – Ну не откроешь ты его, – с безразличием в голосе сообщил ему Честер. Совершенно безобидно, все равно что о банке с арахисовой пастой.

      – Мистер Честер, что происходит? – спросил Марти на выдохе. Он уже отстал от замка и теперь пытался освободиться от ремня, просовывая через него ноги.

      – Да хватит уже! Сядь! – закричал на него Честер. Он положил левую руку ему на плечо и с силой надавил, впервые за всю поездку коснувшись Марти. Тот в ужасе отпрянул, перестав двигаться.

      – Мистер Честер, я хочу домой, – тихо промямлил он.

      – Я СКАЗАЛ! НАЗЫВАЙ МЕНЯ ПО ИМЕНИ! – Честер заорал ему прямо в ухо.

      «Господи, это сон?» – но ноющие на пальцах вмятины не давали забыться. Нижняя губа задрожала, а под глазами проснулся вулкан.

      – Имя, Марти. Мое имя. Мы же с тобой так долго знакомы. Неужели ты не помнишь моего имени? – голос Честера звучал ласково, даже приторно.

      Марти молчал, не отрывая глаз от его лица.

      – Ребекку ты ведь помнишь, да? Конечно, Ребекку ты помнишь, – продолжал говорить мужчина, нарочито растягивая гласные. – А как же я, Марти?

      – Извините. Я просто забыл, – еле слышно ответил мальчик, и две слезинки почти синхронно скатились по его щекам, оставляя блестящие водяные дорожки.

      – Нет, нет, Марти! Не извиняйся! – ухмыльнулся Честер. – Кто я такой, чтобы запоминать мое имя? Кто я такой. Ты согласен?

      – Нет, – прошептал мальчик.

      Марти уже не мог удерживать зрительный контакт, сохраняющий хоть какую-то иллюзию безопасности. Он опустил взгляд себе под ноги и тихо заплакал.

      Все эти восхитительные мысли, которые еще сегодня днем извергались у него в голове, теперь совсем потухни. Мысли о его личности, о его достоинстве, о будущих возможностях. Мысли о Тони, который в понедельник должен был узнать наконец его секрет, и о рисунке, который тот должен принести. Мысли о новом рассказе, идею для которого Марти уже придумал, и о Дженни, которая, возможно, гадает, где же сейчас брат. Мысли о том, что все непременно будет хорошо. Все это было так далеко. В тысячи миль отсюда. Где-то на Луне. Или даже на Марсе. Здесь и сейчас остался только Марти, из плоти и крови, и дикого, пожирающего изнутри, страха.

      – О, а давай сыграем с тобой в игру! – воскликнул вдруг Честер и расплылся в довольной улыбке.

      Марти посмотрел на него сквозь слезы.

      – Знаешь, кто такой Румпельштильцхен? – весело спросил Честер.

      Марти кивнул, уже догадавшись, что тот задумал.

      – Отлично! Я буду Румпельштильцхен, а ты, кто там был по сказке? – увлеченно разбрасывался ролями мужчина.

      Марти молчал.

      – Неважно! Ты будешь просто, ну я не знаю, просто Марти! – продолжал Честер. – Итак, я Румпельштильцхен, и ты должен угадать мое имя. Если угадаешь, то я тебя отпущу, а если нет, – он погрозил указательным пальцем.

      – Итак,