Злодей моего романа. Лена Лето

но словно… хотел что-то спросить. Например, какого черта я здесь делаю после всего, что натворила?

      – Можно войти? – спросила я.

      Он распахнул дверь.

      Веранда в доме оказалась крошечная, но солнечная, вся пронизанная спицами закатного солнца. Я переступила через высокий покосившийся порог и прошла дальше, в сени – холодные и без окон. Оттуда дверь вела в комнату, просторную, с пятью окнами. На них висели посеревшие от времени занавески – еще, наверное, самотканые. Деревянный пол, покрашенный коричневой краской, рассохся, между досками зияли щели. Вдоль окон стояли две древние кровати с металлическим каркасом и продавленный диван. У противоположной стены, той, что без окон, – печка и стол с книгами. Я рассмотрела на обложке имя автора – Блаватская.

      – А где твои друзья? – спросила я, хотя уже знала ответ.

      – Уехали.

      Я не стала спрашивать, почему уехали. Похоже, Влад сильно рассердился.

      – Извини меня, пожалуйста. За озеро, – я посмотрела прямо ему в глаза. Хотела, чтобы понял: это искренне.

      Спичка у него между губ на миг прекратила движение. Потом он ее вынул, сломал пополам и бросил в печку.

      – Тебе нечего просить у меня прощения, ты еще подросток. А эти утырки – взрослые мужики. Это они должны думать.

      – А можешь не говорить слово «утырки»? – вырвалось у меня.

      Влад посмотрел на меня с недоумением. Потом с пониманием.

      – Конечно, могу.

      Повисла короткая пауза, за которую я тем не менее перебрала с десяток вариантов, как ее заполнить. Еще раз попросить прощения… Спросить про планы на завтрашний день… Узнать, кто такая Блаватская, я ведь тоже люблю книги…

      – Ну, я пойду, – в итоге выдавила я.

      – Останься, – вдруг попросил Влад. – Хочешь, сварю кофе?

      – Хочу, – тотчас же ответила я. Даже, может, быстрее, чем следовало.

      – Составишь мне компанию на кухне?

      – Да, – я разулыбалась, чувствуя, как сердце снова начинает трепетать от волнения. Я не была для него ребенком. Ребенку не предлагают кофе.

      Теперь мне не нужно было уходить, я могла еще целый вечер провести вместе с человеком, который меня завораживал, хотя и по-прежнему немного пугал. Пугал тем, что я знала: если он прикоснется ко мне, если захочет быть ближе – я не откажу. Потому что сама давно и жадно этого хочу. Я не заглядывала дальше поцелуев – дальше собственного опыта, – но целоваться с ним… ох… даже без образов, от одних только мыслей об этом пол уходил из-под ног.

      Расстраивало только то, что вряд ли он хотел того же. Пока что его отношение ко мне не выходило за рамки дружеского.

      Вот такое у нас будет приготовление кофе: на маленькой кухне, где я изнываю от жажды его прикосновений, а он, сдержанный и серьезный, сосредоточенно наблюдает, как бы кофе не сбежал на плиту.

      Влад готовит, а я отхожу за его спину, будто внезапно захотелось сесть в это потрепанное, продавленное кресло с черными точками на подлокотниках, вероятно, о них тушили сигареты. Кресло пахнет псиной, думаю, в нем любит